– Вы забыли, что она преступница.

– Я все хорошо помню, но не вам выносить приговор.

– На этом судне пока хозяин я. И все, кто тут плывет, в полном моем распоряжении. Включая и вас, Андрей Васильевич. Советую, не забывать об этом ни минуты.

– Я не ваш раб.

– А это с какой стороны посмотреть, – засмеялся Шаповалов. – Какие у вас есть возможности мне противостоять. Никаких. Экипаж выполнит любой мой приказ. Для этого я ему достаточно плачу.

– Вы мне отвратительны. Больше всего ненавижу тех, кому доставляет радость насилие над личностью.

– Боюсь, что в этом случае придется возненавидеть всех живущих на земле людей. Различие лишь в том, что совсем немногие могут себе это позволить. Не скрою, мне всегда доставляла радость то, что у меня есть такая возможность.

– Это свидетельствует о вашей убогости.

– Да хоть о шизофрении. Мне на это глубоко наплевать. В отличие от вас я ни от кого не завишу. А вот вы вынуждены терпеть меня в надежде получить от меня деньги. И я могу сделать с вами все, что захочу. А ваши проповеди на меня не действуют. Что вы на это скажите?

– Скажу, что с вами говорить бесполезно. Вы закостенели в своих представлениях.

– Так и не говорите, никто вас не принуждает. Идите и занимайтесь тем делом, ради которого вы тут.

– Я бы так и поступил, если бы не Алла.

Шаповалов сморщился, как от зубной боли.

– Далась вам это Алла. Обычная корыстная и похотливая сучка.

– Она человек. Она может стать другой.

– Она – другой? Не смешите. Скорее уж я стану другим.

– Вам не дано это знать.

Шаповалов как-то безнадежно махнул рукой.

– Этот разговор можно вести бесконечно.

– Согласен. Хочу только предупредить, что сделаю все, что в моих силах, дабы воспрепятствовать вашему намерению.