И сейчас в офисе Настю преследовал этот шорох жучков-древоточцев. Он затихал, когда Настя заходила в кабинет или на кухню и возобновлялся с новой силой, когда выходила оттуда. Шутка ли — главный бухгалтер увольняется. В один день, но по собственному желанию. Настя подумала, что было бы даже интересно послушать версии.

Алла, Настина заместительница, по крайней мере, на время становившаяся главбухом, не знала — радоваться или печалиться. Повышение, конечно — но впереди квартальный отчет за девять месяцев, конь не валялся, а надо еще войти в курс дела. Настя немного успокоила Аллу, сказав, что в режиме свободного посещения походит на работу с недельку, натаскивая «замшу». Алла спросила:

— А что случилось-то?

Пара коллег, с которыми Настя была в более близких отношениях, уже подходили к ней с такими вопросами. Девушка подумала, что неплохо было бы, чтобы скрыть свои настоящие эмоции и не придавать лицу выражение резинового оптимизма, натянуть на голову вязаную шапочку-чулок с прорезями для глаз. Из тех, в которых ходят перед камерами спецназовцы, террористы и повстанцы. И еще «Pussy Riot». Откуда-то Настя даже знала, как называется эта шапка. Балаклава. Название, возникшее из-за города, под которым и придумали этот головной убор непривычные к морозам английские солдаты, оказавшиеся в Крыму одной лютой зимой в середине девятнадцатого века. У нее как-то давно была такая балаклава, купленная в «Военторге». Настя ездила в ней кататься на горных лыжах в Коробицыно, потом где-то потеряла.

— Да все нормально, — ответила Настя Алле и улыбнулась. — Это так, личное.

Не рассказывать же про ту операцию, которую она провернула полчаса назад, по приезду с переговоров.

Щелчок мышью по ярлыку «банк-клиент», вводимый на автомате восемнадцатизначный логин-пароль, переменный код с GSM-генератора, импорт платежки из 1С, еще пара кликов — подпись, шифрование, отправка. Все. Деньги ушли в «помойку».

Три миллиона. В евро — почти семьдесят тысяч, чуть больше. На такую сумму отступных они договорились с отцом, пока ничего не понимающий Антон топтался у машины, поглядывая с улицы на взбешенного, брызгающего слюной босса, что-то доказывающего Насте, которая отвечала, отвернувшись и не глядя на собеседника. Если честно, она тогда боялась, что отец ее ударит. Вот он немного успокоился, откинулся на спинку сиденья, опустил стекло и бросил водителю:

— Давай садись! Чего ждешь?

— Пиццу будете? — робко спросил Антон, усаживаясь за руль с плоской коробкой в руках. — Пицца дьябола?

— Ты это, не заябывай своим дьяболом! — еле сдерживаясь, произнес генеральный. — Поехали в офис.