Жекина память как карты из колоды выкидывает похожие эпизоды. Один из героев первого «Бумера», у которого отверткой пробит бок. Окровавленный Тим Рот в «Reservoir Dogs», заходящийся в истерике на заднем сиденье тачки, которую ведет решительный и суровый Харви Кейтель. Но вместо Тима Рота, залитого кетчупом — то теряющий сознание, то вновь приходящий в себя на короткие мгновения Марк, чья куртка с правой стороны насквозь пропитана кровью. Настоящей кровью. Сочащаяся из раны красная жидкость заливает кожаное сиденье, липнет к рукам Жеки, держащего голову Марка на своих коленях. От свежепролитой крови — запах бойни, острый, металлический и настолько плотный в замкнутом пространстве, что он оседает на языке знакомым с детства вкусом гематогена. Жека приоткрывает окно. Наполненный выхлопными газами уличный воздух врывается в салон, глушит одуряющую до головокружения и озноба по коже вонь. Гази (он сейчас за рулем как Харви Кейтель) кидает взгляд назад и вновь сосредотачивается на дороге.

Пробки, растворившиеся к середине дня, дают возможность ему разогнаться. Стрелка спидометра показывает 130 километров в час. Они проскакивают несколько светофоров на зеленый свет, пока впереди не зажигается красный сигнал. Чеченец давит «в тиски». Рядом, на соседней полосе, останавливается белая «мазда», за рулем которой с независимым видом сидит чел в расстегнутом пиджаке. Средний класс. Чел разговаривает по смартфону и одновременно скользит глазами по «тойоте», в которой везут раненого. Жека радуется, что задние окна «приуса» затонированы, и чел на «мазде» не сможет разглядеть Марка, который вдруг хватает Жеку, пачкая его футболку. Кровавый отпечаток ладони экс-копа посреди принта «Developer NYC» у Жеки в то же мгновение ассоциируется с натруженными руками низкооплачиваемых азиатских швей, пошивших эту тишотку где-то в Джакарте или в Маниле. Марк пытается что-то сказать, но отключается. Приложенный к ране бумажный ком из найденной в бардачке упаковки одноразовых носовых платков насквозь промок и выглядит окровавленным колобком. Заменить его нечем.

Поток транспорта с Лиговского иссякает, загорается зеленый, и «приус» срывается с места. Прилепленный присоской к стеклу плюшевый, почему-то розовый, кот вздрагивает, зависает на миг в свободном падении, а потом начинает лихорадочно болтаться у зеркала заднего вида. Эта игрушка вкупе с парой глянцевых журналов под стеклом сзади дает понять, что на «приусе», до того, как Марк залил его салон своей кровью, ездила женщина. Почему за его рулем сейчас Гази? Жека хочет верить, что «тойоту» кавказец одолжил у своей жены или подруги, но интуиция подсказывает ему, что машина находится в угоне. И если их остановит инспектор, которых хватает по всему Московскому — дополнительных проблем не избежать. Страшно подумать о том, как будет решать эти проблемы Гази.