Они летят как на пожар. Шум гонки через приоткрытое окно приглушает звучащую в салоне музыку. Гази крутит ручку громкости вправо. Внуки «Kraftwerk», модные английские электронщики «Hot Chip», чей летний улыбчивый инди-поп делает все происходящее сюрреалистичным и, кажется, добавляет какого-то кромешного счастья вдребезги перекрытому амфетаминами чеченскому ассасину. Пущенный по кругу диск, наверняка доставшийся кавказцу вместе с «тойотой» и розовым котом, уже играл из колонок, когда они вдвоем под руки вытащили раненого Марка из недостроенной «точки».

— Его нужно забрать! — говорит Жека там, в пустой квартире на шестом этаже с двумя неподвижными телами Стальных Симпатий и стреляными гильзами на грязном солнечном полу. — Без него не поеду! Вот как хочешь! — придумывает на ходу. — Он мой друг. Я не оставлю его копам! Просто не могу!

Говорит — и сам пугается. Что помешает профессиональному убийце выстрелить Марку в голову, закрыв тем самым его вопрос? Но оказывается, что слово «дружба» для Гази не пустой звук. Он моргает раз — другой блестящими глазами и произносит:

— Тогда поторапливайся! Подкинем его к больничке! Знаешь, где ближайшая?

— В больницу не надо, — отвечает Жека. — Есть другое место.

— Пошли!

Они подхватывают тяжело дышащего экс-копа с боков, приподнимают и ставят на ноги. Делать это тяжело и неудобно. Кровотечение у Марка усиливается. Потом, до кучи, он опорожняет свой мочевой пузырь. Моча стекает по ноге на пол, а он смотрит стеклянными глазами перед собой и ничего не видит. Жека думает, что надо бы перевязать ему рану, но времени на это нет. Они выволакивают Марка на лестничную площадку. Жека видит на ступенях лежащего ничком Эргаша, из-под которого расплывается темно-красная лужа, и отворачивается. Пора привыкать — третий труп за сегодняшнее утро. И хорошо, если не будет четвертого.

Хотя главное тут — самому не стать покойником.

Спускать раненого по лестнице даже сложнее, чем поднимать его на ноги, но они с Гази делают это. Оказавшись на улице, кавказец оборачивается к Жеке:

— Держи его!

Сам он направляется к столпившимся в метрах десяти от них узбекам. По дороге прячет пистолет за пояс, из кармана вынимает деньги — смятые купюры, часть которых он отдает, перекинувшись парой слов со старшим из строителей. Старший кивает Гази, оборачивается к своим и произносит несколько фраз. От толпы отделяются шестеро азиатов. Они подбегают к Жеке, сноровисто, будто каждый день это делают, хватают Марка, вшестером приподнимают его и как носильщики гроб на плечах несут к выходу со стройки. Двигаются бегом, так что Жека и Гази едва поспевают за ними. Правой ногой Жека попадает в грязь, через несколько шагов — левой. Он чертыхается про себя, но не останавливается. Вот и ворота с калиткой. «А охранник?» — возникает у Жеки мысль за секунду до того, как через мутное стекло он видит в будке окровавленное заплывшее лицо избитого «китобоя». Тот отворачивается. Кто над ним поработал — Стальные Симпатии или Гази — так и остается невыясненным для Жеки. Он только представляет, как будет описывать копам его внешность «китобой». Ладно, наплевать. Приводов и особых примет у него нет. Сразу за забором, ограждающем площадку, притаилась целая стая иномарок. Жекин «опель», «бэха» Марка, фиолетовый «приус» и черный «ягуар». Номерные знаки на «астре» по-прежнему финские. Жека открывает багажник, достает настоящие из-под запаски и берет с собой. А по перебитым номерам двигателя и кузова на него не выйти. Может быть, все еще и обойдется.