— Да, точнее у Криса есть. Он пошёл в магазин к Скипу, не знаю зачем, Крис постоянно что-то делает у себя дома. Он увидел, что Скип продает три разных вида топоров и два вида ледорубов. Один из топоров показался Крису очень знакомым, так что он спросил Скипа про топоры и про Денни. Ты удивишься, но Скип, этот старый хрыч, ничего не выкидывает. Каждый чек за каждую гайку и каждый болт, которые он продал с тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, когда открыл свой магазин. Всё разложено, всё под рукой. Скип вспомнил Денни. И ты бы вспомнил — мужик в дорогой одежде покупает кучу топоров. Он начал смотреть в своих маленьких ящичках и доставать чеки. За четыре раза Денни купил все виды топоров и ледорубов. Один из этих топоров совпадает с тем, что мы нашли в переулке рядом с телом Энджи. Ни одного из других в доме не обнаружили.

— Он забрал их с собой.

— И одним из них убил Миллера, насколько я помню.

— Скип может подтвердить, что топор с места преступления именно из его магазина? — спросил Колт.

Салли покачал головой:

— Но учитывая остальное, адвокату защиты будет чертовски трудно списать это на простое совпадение, особенно если остальные четыре обнаружатся, а этого будет не хватать.

К счастью, это правда.

Салли медленно вдохнул через нос и сказал:

— А теперь плохие новости.

Колт медленно закрыл глаза, потом открыл их и спросил:

— Какие?

— Моника Мерриуэзер.

— Блядь, — выдавил Колт. Он понял, к чему всё идет.

— Она узнала новости о Пите. Сложить их с убийством Энджи было нетрудно, а потом она повынюхивала и выяснила про Бутча. Не говоря уже о Мари и гуляющих по городу слухах. Она и сегодня приходила, задавала вопросы. Федералы злятся. Они старались, чтобы журналисты не связали эти случаи, и не хотят, чтобы это дело всплыло в СМИ. Их корёжит от мысли о том, что какая-то раздражающая женщина, которая считает себя Вудвордом и Бернстайном[15] и работает на еженедельную газетку в маленьком городке, обнародует эту историю.

— Ты с ней разговаривал?

Салли кивнул:

— Она хочет поговорить с тобой.

Колт откинулся на спинку своего стула, подняв лицо к потолку и схватившись обеими руками за голову.

Единственным, кого Салли не мог уболтать или заставить передумать, была Моника Мерриуэзер. Потому что если она просила и была настойчивой, то могла пообщаться с Колтом, а ей нравилось общаться с Колтом. Ей также нравилось вторгаться в его личное пространство и прикасаться к нему. Когда он впервые её встретил, то подумал, что это просто её привычка. Но позже, когда он увидел, как она ведёт себя с другими людьми, он заметил, что прикасалась она только к нему.