– Вы в своем уме?! – Он не поверил, следовательно, в его лице она не нашла союзника. – Теперь я понимаю Николя, когда он так сетует по вашему поводу!

– Вот как?! – взвилась Марго, но в рамках, без рамок ей предстоял разговор с мужем. – Николя жалуется на меня?! Ладно, не это сейчас важно. Коль вы мне не верите, попроситесь в арестантскую – ваша сестра там!

И она вернулась в кабинет. Зыбин откликнулся на ее просьбу, но не стал лично сопровождать Германа, отправил с ним полицейского. Вернулся молодой граф ужасно бледный, словно лист бумаги, рухнул на стул и попросил воды. Выпив весь стакан залпом, Герман уставился на отца с затаенным ужасом и сочувствием одновременно.

– Что случилось? – занервничал Алексей Борисович. – Что вы скрываете от меня?! Ну же, говорите, черт возьми!

– Хватит ли у вас сил и мужества выдержать сию новость? – издалека начала Марго. – Новость радостная… даже слишком…

– Отцу лучше просто сразу пройти в арестантскую, – вдруг сказал Герман.

Так они и сделали. Правда, Марго и Зыбин остались в кабинете. Дальше были… слезы, упреки, угрозы, какие-то требования… Кажется, Алексей Борисович от потрясения совсем голову потерял и не желал вникать в то, что произошло с его дочерью. Напоследок он выкрикнул:

– Я забираю свою дочь!

– Сделайте одолжение, – сонно сказал Зыбин.

Отец выскочил за дверь, слава богу, у сына хватило ума извиниться:

– Прошу прощения, господа, но отца можно понять. Это – удар…

– Ладно, ладно, – махнул рукой Зыбин, словно прогонял обоих графов к черту. – Мой вам совет: заприте Элизу Алексеевну, понадежнее заприте! Иначе я за нее не ручаюсь. Честь имею, ваше сиятельство.

– О боже! – застонала Марго после их ухода. – Мои силы на исходе!

– Домой поезжайте, сударыня.

– А вы? Уже поздно…

– А мне еще подумать кой об чем надобно.

Зыбин отдал распоряжение согреть самовар и принести его к нему в кабинет, чтобы не гонять постового по сто раз. Да и пока он донесет сюда стакан, чай уж остынет. Виссарион Фомич слегка перекусил тем, что принес с собою, в такие напряженные дни жена заботливо собирала ему поесть. Только-только он расположился посидеть, подумать за стаканом чаю, в тишине и покое – а ведь уже было над чем думать, – как здрасте вам: ее сиятельство обратно примчалась!

– Анфису увезли! – словно разорвалась в кабинете бомба.

– Простите, а кто такая Анфиса?

– Моя горничная, я отправила ее в парк…