— Я же говорил вам, что не успел толком ничего рассмотреть…

— Какая разница? — психоз захлестнул домработницу окончательно. — Это было то самое чудовище! Оно…

— Тише! — неожиданно перебил Николас и зажал ей рот рукой. — Тише, говорю!

В гостиной воцарилась тишина. Такая же осязаемая и плотная, как и туман за окном, только не имеющая цвета. И в этой густой бесцветной завесе Николас и Милли услышали странный звук. Крайне неприятный — скрипучий, повизгивающий, одним словом, сильно действующий на нервы. Словно кто-то водил пальцем по мокрому стеклу.

Милли тихонько замычала.

Николас вопросительно на неё посмотрел, и она легонько покачала головой.

— Будете молчать? — шёпотом спросил он.

Она моргнула, и Николас отнял ладонь от её губ. Звук продолжал поскрипывать и посвистывать совсем рядом.

— На кухне, — прошептала Милли.

Николас кивнул. Стараясь не шуметь, он на цыпочках направился к выходу. Когда он дошёл до порога, звук неожиданно прекратился. Николас застыл в дверном проёме, обернулся и вопросительно посмотрел на Милли. Та недоуменно пожала плечами.

Крадучись, словно кошка, Николас исчез в коридоре. Буквально через мгновение из кухни донёсся его зычный крик:

— О, дьявол!

25 августа. Чуть позже

Не помня себя от страха, Милли со всех ног бросилась в коридор. Воображение рисовало ей самые страшные картины, которые только могли представиться. Ей уже чудилось, что мистер Николас, распростёрся на полу в луже крови, зловещая фигура в чёрном монашеском балахоне склонилась над ним. Чудовище злобно рычит, и когда появляется Милли, поднимает голову. Женщина видит окровавленный рот, перекошенный в жуткой, зияющей рваной раной ухмылке…

Но… когда она вбежала на кухню, мистер Николас был жив. Он стоял у запотевшего, окутанного туманом окна и что-то разглядывал.

— Что произошло? — выдохнула женщина.

Николас медленно повернул голову и поднял тяжёлый взгляд. Ничего не сказав, он кивнул на окно. Милли пригляделась, но ничего не заметила.

— Не понимаю… — честно призналась она.