– Вас допрашивали? – спросила Иевлева.

– Полтора часа, – ответила Сильвия Альбертовна. – Много спрашивали про вас. Я сказала, что сама в ужасе от этого вашего романа с деревенским милиционером. Не понимаю, как это могло случиться. Сказала, что вы женщина со странностями, любите экзотику, что, кстати, недалеко от истины.

Сильвия Альбертовна затянулась, выпустила дымок.

– Самым трудным был выбор гардероба, – продолжала она. – Я старалась одеться так, чтобы выглядело, будто я иду за молоком. От меня узнали много интересного. Я много и долго рассказывала, какие я пью лекарства, какие с какими можно пить, а какие нельзя. Как я всю жизнь копила на машину, потом я долго перечисляла, в чём я себе отказывала. Потом мне себя стало жалко, и я рыдала. Про угонщика рассказала, что у него очень неприятный взгляд. Такой холодный, чужой и неискренний. И что он – нехороший, недобрый человек. Мне показывали фотографии, и я на них узнала трёх довольно мало похожих друг на друга мужчин. Под конец мне стало плохо. Это был эффектный финал. А вот что мне удалось расслышать, так сказать, в шорохе его мыслей.

Сильвия Альбертовна потушила докуренную сигарету.

– Наш генерал хочет быть вождём, он одержим жаждой власти, он рвётся к ней. И крокодил как-то связан у него с этой жаждой власти.

– Да полно вам, – ответила Иевлева, – ведь это дикость какая-то.

– Да, конечно. Это смешно и глупо бы выглядело, если бы не то, что ящеру свойственна действительно какая-то жуткая энергия. Он очень злой, хотя вам, наверное, смешно это слышать от меня.

– Нет, совсем не смешно, – сказала Иевлева.

– Он – часть мезозойской эры, когда жить означало – рвать кого-нибудь на части. И люди тоже из той эпохи.

– Любой учёный скажет вам, – ответила ей Иевлева, – что это абсолютный бред. В мезозойскую эру людьми ещё и не пахло.

– А у меня такое впечатление, что уже пахло. Причём довольно отчётливо. Но это, конечно, только впечатление. Оно основано на моей интуиции и никакими фактами не подтверждено. Так вот. Он убивает не для того, чтобы утолить голод, как другие хищники, – улыбнулась Сильвия Альбертовна, – а просто так устроено его сознание. Он убивает от радости убивать, и в этом он похож на человека. Он живёт под землёй, но везде, где выползает, оставляет после себя культ. Это именно культ власти, наверное, потому что власть сильно связана с жестокостью и страхом. Посмотрите на блатных. Власть не у того, кто физически сильнее, а у того, кто злее. Не сила вызывает страх, а именно жестокость, свирепость. Люди подчиняются не тому, кто убивает, а тому, кто казнит. Сажает на кол. Но вернёмся к нашему ящеру. Со следами поклонения этому существу вы столкнётесь практически у всех народов. Это наводит на мысль о его реальном присутствии в истории человечества. Ему приносят человеческие жертвы. Он эти жертвы очень любит, он людоед.