По-моему, у него тоже была страсть к коллекционированию, как и у Виолетты, только собирал он сновидения. Я рассказала ему свой кошмар, где фигурировали волки-оборотни, гнавшиеся за бедной маленькой Агнессой. Я поведала ему еще один сон: я шла по лесу, осеннему красочному лесу; тропинка вилась вдоль реки, в которой отражались пылающие клены и пламенно-красные ивы, склонившиеся над самой водой. Скорее всего это было под Звенигородом. Во сне я упивалась красотой ожившей картины, мне казалось даже, что я вдыхаю запах осенней свежести и прелых листьев, этот лес в моем сне пах так, как пахнут грибные места. А потом впереди среди деревьев показался просвет, и я вышла на покатый берег реки, поросший травой и невысоким кустарником. Там паслась овца на длинной цепочке, привязанной к колышку. Вдруг эту идиллическую картину нарушила большая лохматая собака, выскочившая откуда-то из кустов и набросившаяся с громким лаем на несчастную овечку. Перепуганная жертва с громким отчаянным блеянием, пытаясь убежать от страшного пса, принялась бегать по кругу, удерживаемая цепочкой, а собака гналась за ней тоже по кругу. Я хотела вмешаться и отогнать собаку, но не могла пошевелиться: я окаменела, я не могла даже крикнуть. Так овца и собака и кружились, кружились… Бедная овечка, бедный маленький ягненочек… Тут вдруг то ли собака, то ли овечка стали издавать какие-то странные звуки, и я проснулась: зазвенел телефон…

Вадима очень заинтересовал этот сон. Он все допрашивал меня, какая была собака, не похожа ли она на волка. Нет, отвечала я, это была большая черная лохматая собака — то ли ризеншнауцер, то ли черный терьер.

— Ягненок и собака, Агнесса и волки… — задумчиво произнес он нараспев.

Я рассердилась: чего уж тут анализировать, и так все ясно, — а вслух сказала:

— Не надо, Вадим, делать из простого сложное. Символика тут прозрачна, как вода в реке осенью. А что касается вашего волка-оборотня, то не стоит делать из меня любимую пациентку, я вообще не ваша клиентка. Пациент-волк у Фрейда, как известно, лечился более двадцати лет и так и не вылечился[8].

— А вы уверены, Агнесса, что я вам не нужен?

Мне не понравился тон, которым он это произнес. Так не говорят с пациентом. Так говорят с женщиной, которая нравится. Но ведь он влюблен в Виолетту, он не в состоянии это скрыть, так при чем тут я?

— Не знаю, Вадим, нужны ли вы мне как человек, но как психоаналитик — не нужны точно.

— Не согласен с вами, но давайте не будем об этом, раз вам это неприятно. Поговорим лучше о нашей Виолетте. Я все больше и больше убеждаюсь, что в основе ее патологии лежит шизофрения.