В вены Калеба хлынула чистая, неприкрытая ярость; ему никогда не хотелось врезать Рафику так, как сейчас. Останавливали только мысли о Ливви. Ее жизнь была в опасности, и Калеб нес ответственность за ее сохранность.
- Я знаю, кем я был раньше, Рафик. И знаю, кто я есть сейчас. Я знаю, что всем этим я обязан тебе. Ты так много говорил о преданности, но всего лишь несколько минут назад, хотел искалечить меня, чтобы защитить - подумать только - Джаира. Так куда же подевалась хваленная преданность?
Калебу вспомнился страх Ливви, ее отчаяние. Она была окровавлена, изувечена и избита. Она думала, что Калеб был ее спасителем. Но он никого не спас. И посмотрев на Рафика, он увидел, как в другом человеке отражались его самые худшие качества.
Рафик подался вперед, прожигая его взглядом, - Мы давно знаем друг друга, Калеб. Ты понимаешь, насколько это для меня важно. И я никому не позволю нарушить наши планы - даже тебе.
Для Рафика и Калеба всегда все склонялось к мести. Только она имела значение. Ни дружба. Ни преданность. Ни справедливость. Теперь же эта месть казалась пустой, и такой ничтожно маленькой, по сравнению с ее ценой - Ливви.
- Я хочу убить Владэка и хочу, чтобы на этом все закончилось, - прошептал Калеб.
Рафик фыркнул с издевкой, откидываясь назад, - Это все из-за девчонки, так?
От страха пульс Калеба участился, - Нет! Дело в нас. В нашем партнерстве и том, какая тяжелая роль в нем отводится тебе.
- Мы придерживаемся плана, Калеб, - решительно произнес Рафик, - это был последний раз, когда ты перешел все границы и злоупотребил моей любовью к тебе. Ты устал, ты не в себе, поэтому я постараюсь забыть о том, что ты сегодня сказал, но больше я такого не потерплю. Можешь считать это предупреждением.