Обдумывая всевозможные варианты развития событий, она вышла из машины и перешла дорогу. Пытаясь побороть охватившее ее волнение, она поднялась на крыльцо, и уже собиралась было постучаться, однако в этот момент кто-то позвал ее по имени. Ее зрение затуманилось, сердцебиение стремительно участилось, когда она, обернувшись, увидела Коррадо, который, не спеша, приближался к ней.

– Сэр.

– Рад видеть, что с тобой все в порядке, – Коррадо внимательно посмотрел на нее. Выражение его лица стало еще серьезнее. Хейвен моментально охватила паранойя, вызванная мыслью о том, что ей, возможно, не следовало приезжать в Чикаго.

Хейвен ощутила панику, опасаясь того, что ей могла грозить опасность.

– Я не знала, следует ли мне приезжать.

– Молодец, что приехала, – ответил Коррадо, подходя ближе. – Прости, что не перезвонил. К тому времени, когда у меня появился доступ к телефону, ты уже сообщила о своем намерении приехать, поэтому я предположил, что ты узнала о случившемся от кого-то другого.

– Я увидела репортаж в новостях, – тихо сказала Хейвен. – Они сказали, что произошла бойня.

Коррадо горько усмехнулся, услышав это.

– Едва ли это можно назвать бойней. Если бы она произошла на самом деле, никому не удалось бы выжить, но мы с Кармином остались в живых.

– Кармин? – с ужасом воскликнула Хейвен. – Он был там?

– Да, – ответил Коррадо. – И, как ты, вероятно, догадываешься, он плохо справляется с пережитым. После убийства Мауры он очень долго ни с кем не разговаривал. Похоже, смерть отца произвела на него аналогичный эффект.

– О, Боже, – глаза Хейвен наполнились слезами, грудь опалило жгучей болью. – Он видел гибель их обоих.

– Да.

– Он… – начала Хейвен, указывая в сторону двери позади нее. – Он дома?

Коррадо покачал головой.

– Он уже уехал на отпевание вместе с моей женой.

– О…

– Ты можешь присоединиться ко мне, – сказал Коррадо. – Я дожидаюсь машину. Нам хватит времени на то, чтобы встретиться с ними на кладбище.

Опустив голову, Хейвен обвела взглядом свою мятую футболку и грязные джинсы. Она одела их накануне утром и не переоделась перед отъездом.

– По правде говоря, мне совсем нечего надеть.