В какой-то момент все изменилось. Возможно, это случилось тогда, когда он пережил клиническую смерть, или же тогда, как он сам стал отправлять людей на тот свет, но, открыв однажды глаза, он, наконец, заметил серые тона. Они были едва различимы, но все же они существовали. Единожды осознав это, он больше не мог их игнорировать.

Однако окружающие никогда не смогут этого увидеть. Они никогда не поймут. Все они были одинаковыми, собранными по частям словно роботы, которые не ощущали ни угрызений совести, ни жалости, ни чувства вины. Со временем они переставали осознавать, что в этой жизни было по-настоящему важно – некогда это случилось и с Коррадо.

Пройдясь по клубу, он достал красную розу на длинной ножке из темной вазы, которая стояла на столе. Покручивая стебель в руке, он подошел к своей жене и протянул ей розу.

– Это для тебя, bellissima.

Селия с удивлением посмотрела на мужа, принимая розу.

– Вау, что я сделала для того, чтобы заслужить ее?

– Ничего, – ответил Коррадо, и, усмехнувшись, добавил: – И всё возможное.

Ее лицо осветила улыбка, когда он взял ее за руку и повел мимо остальных в центр танцпола. Коррадо махнул ди-джею, и басы поп-песни резки стихли, сменившись через несколько секунд композицией «Luna Rossa» в исполнении Синатры.

Опустив руки на ее бедра, Коррадо притянул жену к себе. Селия обняла его за шею, продолжая держать розу. Они покачивались под музыку, смотря друг другу в глаза.

– Кармин и Хейвен покинули клуб невероятно быстро, – задумчиво сказала Селия.

– Правда?

– Да. Мне показалось, что Кармин поранился. Я спросила, что случилось, но он сказал, что это не стоит беспокойства. При этом он выглядел счастливым. Я бы даже сказала, что он был в экстазе.

– Вот как.

– Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Возможно.

Она продолжала вопросительно смотреть на него, пребывая в замешательстве. Коррадо знал, что она не станет расспрашивать его. Он ценил ее сдержанность. Однако в этот раз ему показалось, что она заслуживала получить ответ. Он считал, что на сей раз она должна была знать.

Наклонившись, он нежно поцеловал ее. На его сухих губах остались следы ее красной помады. Рассмеявшись, она вытерла его губы свободной рукой, в то время как он прошептал: