Кармину хотелось быть с ним честным, но он понимал, что для ребенка это была слишком неприглядная правда. Винни находился в том возрасте, когда все вокруг еще кажется светлым и сияющим; он верил в то, что мир – прекрасное место. Несмотря на то, что некоторые аспекты действительно были прекрасными, Кармин прекрасно знал, каким гнилым и отталкивающим мир может быть в целом – порой он был настолько ужасающим, что служил причиной ночных кошмаров. Он тоже не знал этого, будучи ребенком и верил в счастливые развязки, поэтому не хотел портить мировосприятие кому бы то ни было. Он и без того был повинен в страданиях множества людей.
– Я получил травму руки, которой подают мяч, – ответил Кармин. По крайней мере, это была полуправда. Ему действительно прострелили руку. – К тому времени, когда я восстановился… поезд уже ушел.
Подойдя к Кармину сзади, Хейвен обняла его за талию, сцепив руки на его животе. Подняв голову, она опустила подбородок на его плечо. Он почувствовал ее губы возле своей шеи – кожу начало покалывать, когда она оставила на ней поцелуй. Это был поцелуй понимания и благодарности. Она знала истинную причину того, почему его мечта рассеялась как дым.
Сгримасничав, Винни поморщился и, подбросив мяч в воздух, вновь поймал его.
– Отстой.
Кармин рассмеялся.
– Да, я могу придумать несколько слов, чтобы описать, какой это в действительности отстой.
– Но он не станет их озвучивать, – возразила Тесс, – я права?
В ответ Кармин с сарказмом отдал ей честь.
– Что ж, да, – продолжил Доминик, опустив руку на плечо сына и сжав его. – Именно поэтому он лучше меня в футболе, но во многом и я лучше твоего дяди.
Кармин нахмурился.
– Например? – спросили Винни и Кармин в унисон.
Доминик обвел их взглядом.
– Например, в компьютерных вопросах… и в учебе. Твой дядя ужасно учился в школе. Ты был видел его оценки.
– Ты был ботаном, – ответил Кармин, отмахнувшись. – Как будто это важно.
Отведя взгляд от своего брата, Кармин посмотрел на Винни и заметил искреннее любопытство в его глазах. Отвернувшись от племянника, он посмотрел на свою дочь, которая, казалось, все время наблюдала за ним.