Когда Женя вошла в зал с букетом белых роз поняла, почему на ее присутствии настаивала мать. Кроме жениха и невесты не было никого, если не считать какого-то худощавого, лишь местами молодого мужчины стоявшего поодаль, и по виду которого было не понять, имеет ли он какое-нибудь отношение к происходящему. Когда вошла Женя, еще ничего не происходило. Мать постоянно беспокой но озиралась, а когда увидела дочь, словно перевела дух.

На этот раз будущий отчим не выглядел бродягой, его доставили на место свершения очередной, может быть последней глупости отмытым, выбритым, отглаженным, в черном костюме и белой рубашке, с галстуком. Как положено. Правда, всю церемонию он стоял, не шелохнувшись, словно парализованный. На матери было светлое платье средней длины, белые туфли на шпильках и в аккуратно уложенных волосах какая-то заколка, напоминающая букетик цветов. Она и была отличительным знаком, по которому можно было предположить, что это невеста.

Процедура регистрации к счастью была короткой. Женя еще не успела толком осмотреться, как из двери вышла сухощавая служащая, с ничего не выражающими глазами, прочитавшая, как отче наш, короткие наставления молодой семье и без каких либо пауз завершившая миссию сбором подписей.

Из-за зала, правда, выходили все же под марш Мендельсона, загремевшего из скрытых динамиков и оборвавшегося едва «молодые» перешагнули порог в обратном направлении.

Уже на лестнице Женя присмотрелась к новоявленному отчиму, и сначала ей показалось, что он пьян, но, потом, усомнилась в этом. Он больше напоминал перепуганного насмерть человека, который вообще не понимал, как и зачем его сюда занесло. Дворцовая роскошь, вероятно, вызывала у него желание поскорее слинять в родные трущобы или забиться в первый попавшийся подвал. Выпив в банкетном зале фужер шампанского, он, однако, начал понемногу приходить в себя, взгляд его стал более осмысленным и, узнав, наконец, Женю кивнул ей. Она невольно улыбнулась.

Мужчина, стоявший в стороне, все же оказался участником события. Тоже художник, только более молодого поколения (видно изображающего в натюрмортах не бутылки с алкоголем, а шприцы с погнутыми иглами). Понаблюдав за ним, несколько минут, она подумала, что, скорее всего, погорячилась. Впечатление тот производил благоприятное, хотя кроме пары слов пожелания не произнес ничего.

Женя, вслед за коллегой отчима поздравила молодоженов, поцеловала обоих в щеки и хотела, было, исчезнуть, но мать, стиснув ей под столиком руку, зашептала, что она должна поехать с ними, на их квартиру. У них совсем безобидный праздничный обед, без спиртного – с одним шампанским. Женя согласилась, чтобы убедиться, что мать будет жить в человеческих условиях…