— Я. Тебе. Ничего. Не. Должна.

Грубо оттолкнув грека, обошла его и направилась к дому.

— А если я скажу тебе, что не изменял, останешься?

Мне показалось, что ноги налились свинцом. Приросла к месту и слушала, как в груди грохочет сердце. Так хотелось, чтобы сказанное Кавьяром было правдой. Даже зажмурилась.

— Не скрываю, что хотел этого, — уже совсем близко прозвучал голос Клио. — Но я не совершил ничего предосудительного. Можешь считать меня последней мразью. Однако учти — ты подкупила своим ненормальным характером одного из неподкупных мужчин. С самого начала хотелось просто разорвать тебя на части. Эта твоя истеричность, гордыня, русская совершенно необъятная душа… я… я просто был выбит из седла. Ты уничтожила все мои представления о женщинах. Твою мать, Лена, тебе с такими страстными порывами только на площади с транспарантом стоять и орать о победе духа и справедливости! Че Гевара хренов! До сих пор не могу поверить, что уволок тебя из того замызганного бара. Чем был забит мой разум вообще? — Кавьяр развернул меня к себе и потрепал по волосам. Затем руку к груди своей приложил, торжественно произнеся: — Клянусь, с бабами теми не спал. И вообще… хватит меня ломать. На вот, помоги лучше. — Достал из кармана кольцо и протянул мне. — Поношу его немного.

Какого-то черта пересохло во рту. От всего. От слов Клио, от клятвенных признаний, от чистой откровенности. А уж вид золотого кольца меня и вовсе вогнал в ступор, что, конечно, не осталось незамеченным.

— Ну ладно тебе, мелкая, шевелись. А то нахрен передумаю. Предполагал, тебе приятно будет, когда я окончательно закреплю наш союз.

Надевая кольцо на палец Клио, меня терзало неприятное предчувствие. Вот не закончилась еще эта история, знаю, что не закончилась.

— И почему мне кажется, что ты ставишь свое клеймо? — пробормотала растерянно.

Грек взглянул на меня пристально и наклонился:

— Потому что так и есть, мелкая.

Поцеловал. В губы. Как всегда напористо и грубовато, но потом, словно усмирил свою страстность — стал более нежным. Дыхание выровнял и отодвинулся.

Темно-карие глаза, буквально черные, — зрачков даже не видно, — сверкнули и Кавьяр усмехнулся.

Он знал, что я немного теряюсь от этой мальчишески-доброй улыбки. Необычное впечатление Клио производил на меня: вроде и человек ужасный, но настолько неординарный и неоднозначный, что не по себе как-то.

— Зачем солгал насчет измены? Я ведь правда подумала, что ты…

— Да, потому что тебе проще поверить в любой жуткий поступок, чем в то, что я не предам тебя. Хотя те сучки были чертовски хороши.