А вот румянец как раз-таки и выдавал. И грек улыбался, потому что знал, как мне сейчас паршиво. Он наслаждался моей нерешительностью и фальшивой нежностью в глазах, которую я старательно изображала, на самом деле, думая в этот миг о Ханне. Наверняка все актеры так поступают, когда им нужно изобразить сильные эмоции — о чем-то важном вспоминают, чтобы все на лице отразилось. Вот и я, убеждая себя, что все получится, упрямо таращилась на Кавьяра, который обдумывал свой ответ.

— Иди сюда, — поманил Клио пальцем, но взглянув на цепь, поднялся сам и снял с меня ошейник.

Такое облегчение почувствовала, что могла бы даже у грека на шее повиснуть от щенячьей благодарности, но, благоразумно сдержавшись, поднялась на ноги.

Он вновь улегся на кровать и уставился на меня выжидающе.

— Что дальше? — не удержалась я.

— Хочу ласки…

Еще бы немного и прыснула со смеху. Очень подходящий момент. Но лицо Клио выражало нетерпение, и мне пришлось забраться к нему в постель.

— Рубашку свою сними, — приказал и прищурился. — Это я ее купил?

— Да, господин, — кивнула, скользнув взглядом по груди грека.

— Убожество. Снимай немедленно. Не знаю, о чем думал в тот момент, когда выбирал это барахло.

Повиновалась и осталась в одном только бюстгальтере. Ну, и в штанах, само собой.

— Красивые у тебя сиськи, мелкая, — Какой изысканный комплимент! — Жаль, задница худоватая.

Приподнялся, снял футболку, небрежно отбросив ее в сторону.

— Начинай, — провел рукой по своим волосам вьющимся и откинулся назад, прислонившись к деревянному изголовью кровати.

Ширинку расстегнул. А это еще зачем?

— Мелкая, не тормози. Хочу посмотреть, насколько ты можешь быть чувственной и внимательной.

Ого! А больше ничего не хочешь, блядь? Еще не хватало проявлять такие качества по отношению к тебе.

Однако нужно было действовать и, собравшись с духом, придвинулась к Кавьяру поближе.

Он цокнул от досады и, рванув меня за руку, усадил верхом на себя. Смутила меня эта поза безумно, а еще и ощутимый «стояк» грека не давал сосредоточиться, заставляя сердце загрохотать где-то в районе горла. Вот она — моя хваленая невозмутимость. Все псу под хвост. Умеет Кавьяр одним слабым движением бедер возбудить нечеловечески.

Опустила глаза, чтобы Клио меня не раскусил. Но он пальцем за подбородок голову мою приподнял и вновь улыбнулся, на этот раз нарочито обольстительно.