— Боишься, мелкая?

Обрела дар речи и, сглотнув, ответила:

— А нужно?

Хмыкнул и, неделикатно оттолкнув блондинку, вновь подошел ко мне.

— Все еще умную из себя строишь? Напрасно, — так злобно проговорил. — Не надо было вестись на речи Уильямса. Теперь это будет на твоей совести.

— Что? — не поняла. — На моей совести? Ты о чем?

Грек отвернулся, потому что пришел охранник с ведром воды. Присвистывая, Кавьяр выскочил в центр холла, при этом пару раз грохнувшись, и заорал:

— Давай! Я готов! Давай, Хави!

Вообще ни черта не соображала. Что грек вытворяет?

На всякий случай отошла подальше, как, впрочем, и Тео. Младший Кавьяр не выглядел удивленным или напуганным. А может, отлично маскировал свои истинные чувства?

Охранник вылил на голову Клио воду и ушел себе спокойно. Грек зарычал, встряхнулся и, проведя рукой по мокрым волосам, как будто немного пришел в себя. Что он там говорил? Быстро трезвеет? На этот раз, видимо, чересчур много выпил, потому что все еще выглядел возбужденным от алкоголя.

Вновь вернулся Хавьер и привел за собой…

— Мэттью? — почти вскрикнула я и подалась вперед, но сильная рука за шиворот удержала на месте.

Похоже, все уже догадывались о намерениях грека. Одна я «притормаживала» с выводами.

— Итак, Мэтт, — проговорил Клио, встав в позу «руки в боки». — Как это тебе удалось обхитрить мою крайне сообразительную наложницу?

Уильямс был не в лучшем состоянии. От его смокинга, в котором он был на вечеринке, остались лишь брюки и рубашка, уже изрядно пострадавшая. Уильямс не был связан или избит. Просто выглядел усталым, не более того. Но взгляд его, адресованный мне, был наполнен презрением. Создавалось впечатление, что блондин был уверен в ином повороте событий. То есть в моей смерти.

Как бы не так, засранец! У меня иммунитет выработался на такое говно, как ты.

— Особого труда это не составило, — ухмыльнулся Мэттью, ответив на вопрос грека. — Твоя наложница верит в то, чего на самом деле быть не может. Говори ей все, что угодно, все равно поведется.

— Это означает, что такие ублюдки, как вы, все же не способны убить во мне веру в людей! — прокричала я, выскочив вперед.

Блядь, такая дура. Порой сама себе поражаюсь.