Озираясь по сторонам, не могла в общем бедламе и клубах пыли разглядеть знакомый силуэт. Подхватила автомат Калашникова, лежащий в метре от нас. Хотя бы в этом повезло.

— Ты самоубийца? — проговорила Майя дрожащим голосом.

Вопрос вполне оправданный.

— Похоже на то.

Бандиты, завидев оружие, притормозили, больше не окружая нас.

Нужно убить араба! Нужно убить его…

Сердце выпрыгивало из груди, и держалась я только благодаря всплеску адреналина. Наконец, заметив Мухамеда, склонившегося над поверженным британцем, нажала на курок, пустив автоматную очередь. За общим шумом не удалось разглядеть результаты своих действий, но бандиты бросились врассыпную.

— Бежим! — выкрикнула и рванула к Тео.

Он выглядел, мягко говоря, хреново, но не смертельно. Даже сам поднялся. Ну лицо немного «пожмякали», а в целом, все нормально было.

— Ну, блядь, я тебя убью, — прохрипел он, сплюнув кровь и выстрелив из автомата, который выхватил из моих рук.

Однако прозвучало это без ненависти. Тео просто злился.

— Шевелись, давай, — подтолкнула британца к машине. — Майя?

Оглянулась. Что такое? Девушка сидела на коленях рядом с телом араба и ощупывала его карманы.

— Что ты делаешь?

Девочка, эх, все же правильнее девушка, вытащила из кармана Мухамеда что-то похожее на маленький сверток. А чуть позже до меня дошло, что это деньги.

Уже оказавшись в машине, Снегирева сползла вниз и, прижавшись к моим коленям, зарыдала в голос.

— Как хорошо, что ты это сделала… — всхлипывала она. — Я не могла больше там находиться… Все эти страшные люди…

— Эй, ну все, — погладила девушку по пышной темной гриве, абсолютно не чувствуя себя героиней.

Напротив, было до скрипа зубов омерзительно. Мне пришлось убить человека. Это просто самое отвратительное, что я могла сделать. К тому же Тео истекал кровью. У него был довольно сильно разбит лоб. На скуле красовалась красная отметина, грозившая превратиться в цветной синяк, а нижняя губа, лопнувшая от удара, не прекращала кровоточить, как, впрочем, и рана на голове. Костяшки рук были сильно счесаны. Вероятно, британец бился не на жизнь, а на смерть…

— Пригнитесь, — приказал он громко.