У Элейн и Стива шестеро детей, и она теперь вообще не знает счета времени.

Я смотрю на Алисию и прекрасно понимаю, что она врет и про Элейн, и про любвеобильного Стива, и о своем отношении к проблеме потери времени тоже. Алисия страшно одинока. У нее есть деньги, успех, внешность, ум, много поклонников и любовников, но нет счастья.

То, что она умна, — главная проблема Алисии. Будь поглупей, считала бы себя везучей и была бы довольна, а сейчас она эту везучесть и удовлетворение жизнью играет, как очередную роль. И главное — не знает, зачем ей эта игра.

Раджив явно не намерен вести по пути теологические и даже философские споры, а потому мрачно молчит.

Из-за нежелания Алисии не только мириться с реалиями Индии, но даже выходить из машины без большой необходимости («здесь прохладно, я же терпеть не могу жару!») мы буквально мчимся в Агру вместо того, чтобы двигаться медленно и по пути что-то познавать. За Читторгархом, когда мы останавливаемся на ночлег, она сторонится всех местных так, словно они прокаженные.

Раджив давно перестал разговаривать со своей партнершей по фильму. Я вспоминаю, как Алисия хвалила их поездку в Варанаси, и интересуюсь у нее, что было не так в прошлый раз.

— Все! Мы ехали по приличной дороге, ели в приличном ресторане, а не в забегаловках, ночевали в приличной гостинице. Конечно, не «Оберой», но все же пять звезд.

Услышав это замечание, Сингх коротко бросает:

— Это была не Индия! Ехать в Варанаси, чтобы провести весь вечер, наблюдая из окна в бинокль за театральным действием на площади, не стоило совсем.

Я почему-то думаю о том, как повела бы себя в Варанаси, и не уверена, что тоже пожелала бы слиться с толпой в религиозном экстазе.

Раджив пытается показывать мне что-то из окна машины, но это совсем не то, чего он хотел бы. Если честно, то я вижу лишь ужасающую бедность. У дороги попадаются и довольно приличные дома, и даже супермаркеты, больше похожие на забегаловки, но хилых построек все же больше. Я понимаю, что при таком климате главное — защита от ливней и солнца, крепкие стены только мешают, а потому жители проводят большую часть суток вне дома — так легче. И спать легче тоже на воздухе. Но сидеть прямо на земле? Здесь все делается на корточках или прямо на полу или земле. Негигиенично? Для кого? Местные привыкли, а европейцам в глубинке делать нечего. Туристы из окон своих кондиционированных автобусов фотографируют «весь этот ужас», тычут пальцами и с удовольствием следуют дальше.

Но заниматься делами, сидя на земле, — стиль жизни индийцев. Не нам их судить.