Меня притаскивают в помещение и почти бросают на стул. К счастью, стул со спинкой, иначе я бы грохнулась навзничь. С другой стороны, спинка это плохо, за нее они могут зацепить мои руки, и тогда не сбежишь.
Сквозь мешок, накинутый на голову, я слышу очень знакомый голос, объясняющий что-то на местном наречии. Это голос Чопры! Значит, Киран был прав, и именно его бандитам он перешел дорогу. Но куда делись вальяжные нотки и командный тон? Чопра словно оправдывается. Ого!
Тот, перед кем он оправдывается, недовольно бросает по-английски:
— Говори на человеческом языке! Знаешь ведь, что я плохо понимаю ваше карканье!
От этого голоса я вообще на мгновение теряю способность соображать, потому что он принадлежит…
Мешок сорван, и я вижу Чопру, стоящего в лакейской позе, и… Махавира Ваданта!
Перемена в поведении Чопры разительна, но еще более она заметна в поведении бухгалтера и даже во внешности. Нет, Вадант не стал выше ростом, стройней или элегантней. На нем по-прежнему мятый светлый костюм из льна, лысина блестит от пота, а пухлые ручки комкают большой платок, но никакого затравленного взгляда, никакой приниженности. Напротив, передо мной Хозяин, тот, кому, несмотря на непрезентабельность внешности, подчиняются все вокруг.
— Я же тебе давал совет не лезть не в свое дело и поскорей возвращаться в Англию, — говорит он мне.
Я пожимаю плечами как можно спокойней:
— Я за свою жизнь выслушала столько советов…
— Есть те, которым нужно следовать.
— Я могу вернуться в Лондон и сейчас.
Вадант хохочет от души, показывая гнилые зубы:
— Поздно. Разве что по частям.
А вот в это я охотно верю. Но говорю совершенно обратное:
— Вряд ли это понравится Престону.
Попала в точку, Престона этот мерзавец боится. Зло цедит сквозь зубы:
— Только потому ты еще цела.
Тут прибегает кто-то из его людей и что-то кричит на хинди. Вадант обрывает его и требует у Чопры, чтобы все говорили на нормальном языке. Кажется, он действительно не знает хинди и, когда чего-то не понимает, подозревает, что это заговор.
Чопра объясняет по-английски: