Земная жизнь падишаха оказалась на тридцать пять лет длиннее жизни его любимой. Все эти годы он создавал памятник их любви — сначала строил великолепный Тадж-Махал, потом гранил алмаз в виде сердца. И то, и другое оказалось совершенным, иначе и быть не могло, потому что совершенна сама любовь.

Готовый Тадж-Махал не увидела Сати.

Ее зверски убили, вырезав сердце. Падишах приказал привезти тело подруги его жены в Агру и похоронить в специально построенной усыпальнице рядом с Арджуманд.

Архитектор не рискнул возводить еще одну усыпальницу на территории Тадж-Махала, тем более Сати не была царской крови, ей определили место рядом с Западными воротами. Узнав об этом, Шах-Джехан разъярился, но Джаханара успокоила отца:

— Сати всегда берегла маму, пусть охраняет и сейчас.

Ее больше тревожило другое: когда хоронили Сати, у ее усыпальницы Джаханара увидела человека, лицо которого показалось смутно знакомым. Такое забыть трудно — через его левую щеку тянулся огромный шрам. Джаханаре было не до человека со шрамом, но посреди ночи она вдруг проснулась от ужаса — увидела это лицо там, в Бурханпуре, и еще трехпалую руку, грозившую им.

— Отец, это он убил Сати!

Падишах поинтересовался:

— Ты знала о «Чатри Кали»?

— О чем?

— Это поклонники богини Кали в ее худшем проявлении. Сати хоть и была раджпуткой, когда-то принадлежала к их обществу. А потом ради принца Хосрова стала мусульманкой. Ей не простили…

— А… маме почему грозили?

— Маме угрожал фиранг. С этой бедой еще предстоит бороться Даре Шикоху.

Слова Шах-Джехана о Даре Шикохе означали, что он не изменил своего решения сделать именно Дару наследником.

Джаханара не стала больше расспрашивать об убийцах Сати, тем более отец сказал, что поручил разыскать человека со шрамом Аге-Хану.

— Отец, ты не боишься, что сбудутся мамины слова, и братья сцепятся за власть?

— Боюсь. Но я ничем не могу помочь Даре, если он сам не справится. Даже посадив его рядом с собой или вместо себя на трон, я не защищу Дару от Аурангзеба. Это самая страшная трагедия власти — борьба за нее между теми, кто должен защищать друг друга.

Люди Ага-Хана поймали фиранга и приволокли его во дворец. Он смотрел на Джаханару одним глазом, второй заплыл.

— Жаль, что тогда слон не взбесился, — сказал он, смеясь. — Мы бы убили вас раньше.

— Что плохого вам сделала Сати?