— Большому начальству, кому ж еще? Даже местные, из отряда, понимают — когда у чечмеков Навруз или еще какой праздник, предупреждают, чтобы не препятствовали воссоединению, так сказать, семей. А тут все друг другу родственники — вот и гуляют туда-сюда. Это только нашему брату, русскому, нельзя. Один шоферюга в Поршневе напился, полез в Пяндж искупаться, вылез не на том берегу, так домой возвращался через Кабул, Москву…

— Хорошо еще, что не через Магадан, — вставил Малыхин.

— Это вполне мог бы. Какая-никакая, а граница. Не балуй.

На другом берегу к самой реке подкатил армейский джип. Из него вылезли трое афганцев в шароварах и круглых шапках в сопровождении смуглого вислоусого офицера в белой форме. Заметив людей, сидящих в шезлонгах, афганцы заулыбались, замахали руками, что-то бесшумно закричали.

Капитан Серега мгновенно поднялся, надел фуражку, сложил ладони рупором и заорал:

— Здорово, засранцы!

С того берега еще оживленнее замахали руками, потом все дружно поклонились, сели в джип и уехали.

— За что ж ты их так? — отсмеявшись, спросил Павел.

— А засранцы и есть! Тоже мне, воинство Аллахово! У нас-то тут уж на что раздолбайская служба, а там и вовсе никакая. Они же сами говорят: на что нам границу охранять, если ее за нас шурави охраняют. У них там каждому новобранцу по пять патронов выдают на два года службы, так они их в штаны зашивают, чтобы не потерять. Как службу кончил — так сдать обязан все пять, а не то — сто палок.

— Шариат! — глубокомысленно заметил Малыхин.

— Ладно, тут еще хоть какая-то жизнь пограничная идет. По крайней мере начальство рядышком, скучать не даст. А вот у Володьки Селихова на двенадцатой и вовсе смех: с нашей стороны на сто верст голые горы, с ихней на двести. Наряды в основном своих же солдатиков отлавливают, которые нажрались до посинения и не в ту степь укандехали… Вот дальше, на Кызыле, уже плохо — Китай. Там на заставе в прошлом году один сержант до того от бдительности свихнулся, что свой же пост перестрелял, а потом сам застрелился. Так что еще порадуешься, что тут тебе Афган, патриархальная идиллия-дебилия — добрый шах, счастливый народ, могучий старший брат под боком… Не, ребята, вам бы точно к Володьке на Харгуш смотаться, вот где лафа. На архаров бы с «газиков» поохотились, рыбалку знатную организовали, хошь с динамитом, хошь по-культурному… А пейзажи там какие — прямо лунные! Здесь, конечно, тоже красиво, но все же чувствуешь, что на Земле еще. А там как на другой планете.

— Может, через годик, — сказал Павел. — Свои дела я здесь сделал, командировка кончается. Домой пора, к родным микроскопам!