— Хочется поскорее вернуться домой на Рождество? — дружелюбно спрашиваю его. Мне пришлось придвинуться к нему и проорать вопрос на ухо.
— И да, и нет, — улыбается он, — кажется, будто я еще недостаточно здесь осмотрелся, но будет здорово повидаться с семьей. Так что кто его знает, может, и вернусь.
— Чем будешь заниматься, когда вернешься?
— Понятия не имею, — пожимает он плечами, — наверное, продолжу выступать. У меня нет далеко идущих планов относительно карьеры.
Мне нравится его непринужденность.
— Я буду скучать по тебе! — в порыве нежности обхватываю его руками за шею и дружески обнимаю, чуть покачиваясь из-за своего далеко не трезвого состояния.
Он отодвигается и сдвигает брови. Что не так?
— Пошли танцевать! — кричит Бриджет и тащит меня за собой, а я даже не успеваю ничего у него спросить.
Позже подошвы начинают гореть так, что я уже просто не могу стоять на ногах, начинаю искать свободное место. Заметив Алекса с кое-какими друзьями Марии, подхожу к нему. Он двигается, освобождая мне место, но все равно тут очень тесно.
— Ноги до смерти болят, — жалуюсь я, — зачем я все время надеваю эти дурацкие каблуки?
Он, улыбаясь, убирает мне за ухо выбившуюся прядь. Снова до боли знакомо.
— Прости, — произносит он, похоже, смутившись так же, как и я.
Я поспешно качаю головой, а потом начинается песня, которая, очевидно, значит что-то важное для друзей Марии, потому что они разом бросаются на танцпол, оставляя нас наедине.
— Ты когда-нибудь думал обо мне? — вопрос вылетает прежде, чем я успеваю его обдумать.
Повернувшись, он смотрит на меня, и на его лице появляется измученное выражение.
Да-да, знаю, это неправильно, я пьяная и должна встать и уйти. Или
Он медленно кивает, не отрывая от меня глаз.
— Все время.
Сердце выскакивает из груди, а пульс скачет так, что гремит в ушах, заглушая музыку.