– На хрен, мать твою! Дура! За мной!

Ирина оглянулась – железною хваткою ее держала Хелен и тащила за собою к автобусу. Как они прошли сквозь сомкнутые тела обезумевших людей, Бог весть.

Вскочивши в автобус, обе тетки обнаружили, что местный водитель отсутствует. Коробки с эксклюзивной жрачкою тоже исчезли. Но ключ зажигания торчал в замке.

Хелен прыгнула за руль, закрыла входную дверцу и, давя кричащих и сразу обмякающих под колесами людей, поехала прямо сквозь толпу с Борисовой письки прочь, даже не увидев стоящий внизу, под холмом, голубой секретарский «Hиссан». Но Иванова-Петрова, ошарашено крутя головой, хорошо знакомую ей машину Максима узнала и успела заметить, что ни за рулем, ни рядом с машиною никого нет. Ирина отметила это обстоятельство, чтобы потом доложить о нем Овсянникову: если голубовичевский секретарь здесь, то все происходит наверняка не без знания о событиях какого-то высшего начальства. И тут вдруг честная сексотка вспомнила не о Вадике, а о погибшем Голубовиче, о голубовичевском, как бы вам сказать, дорогие мои…, о голубовичевском детородном органе, о крутых губернаторских яйцах, хлопающих ее по ляжкам – самая оказалась для сего подходящая минута!

Мысль перелетела – именно о сегодняшней ночи с Голубовичем вспоминала сейчас Хелен, с каменным лицом вцепившись в руль и время от времени давя двигающихся к монастырю глухово-колпаковцев с ведрами, канистрами, пустыми пластиковыми бутылками в руках, сбивая не успевающих увернуться велосипедистов и скутеристов и чиркая по бокам встречных автомашин левым боком угнанного транспортного средства. Колеса и бока доставленного в Россию мерседесовского микроавтобуса давно были в крови, словно лезвия и внутренние стенки мясорубки; никто на шоссе не обращал ни на что внимания; люди торопливо шли и ехали вперед, как зомби. А Хелен вспоминала, как Голубович утром брал ее в зад, каковой процесс она, Хелен, разрешала партнерам не очень-то и часто, но сегодня только тихонько ахнула, когда губернатор осуществил свое право областного сюзерена. Странная кривоватая улыбка появилась сейчас на уже оттаявшем и начавшем привычно щуриться лице переводчицы. Хелен заерзала на сидении, чувствуя, что подмокает и тут поняла, что утром, вымывшись в губернаторском душе, не подложила прокладку.

Она полуобернулась к Ирине Ивановой-Петровой от руля и спросила о самом главном, что ее волновало сейчас, после того, как она, словно самые обычные российские менты, бросила порученных ее заботам людей и проехала колесами по доброму – извините нам это слово – десятку живых людей, сразу же, разумеется, ставшиx неживыми: