Время уплотнилось, утро уже давно закончилось, стоял полный день, но по общей неподвижности пейзажа и прекрасному, легкому голубому небу могло показаться, что только-только рассвело.

Прибыли, значит, сюда сам Майкл Маккорнейл, по-прежнему остававшаяся чрезвычайно хмурой Хелен и Иванова-Петрова, бесперечь фотографирующая цифровым фотоаппаратом бродящее вокруг население, саму буровую установку, храпящих в траве ментов и мужиков, в различных ракурсах окрестности, орущую воронью стаю и затаенно молчащие монастырские стены. Меж делом она ненавязчиво сообщила, что обед безусловно будет привезен вовремя, ровно в пятнадцать часов, а пока вон – в автобусе коробки с питанием, милости просим в любое время. Дык ведь честно не знала Ирина, где она будет и что с нею самой будет в пятнадцать часов… И, разумеется, тяжело вылезли из автобуса двое маккорнейловых инженеров, Райан и Кристофер, оба, как и сам Маккорнейл, с потемневшими лицами, с черными горелыми подглазинами, словно выведенные после ремонта из полка[213] старые кавалергардские кони с подпалинами на шкурах, и оба, как и сам Маккорнейл, с мутными, страдающими глазами. Вслед за автобусом на травку вывернула полицейская «десятка» сопровождения с новым отряженным к англичанам нарядом – старшими лейтенантами Кузнецовым и Шумейкиным. Эти двое, ничего ни у кого не спрашивая, молча потащили так и не проснувшихся коллег в свою машину, покамест не обративши на остальных граждан никакого внимания. А граждане уже окружили буровую установку плотным кольцом. Полиция, как и всегда, опоздала.

Полицейские старлеи поначалу встали возле буровой, покрикивая:

– Разойдись! Кому сказано?!

Но вскорости явился из «десятки» мегафон, и полицейские обратились к народу уже с помощью техники:

– Граждане! Немедленно покиньте место бурения! Граждане! Покиньте место бурения!

Граждане молча все собирались и собирались вокруг, все прибывая и прибывая. Оказалось тут народу, чтоб не соврать, уже тысячи две, а то и три. Полиция впоследствии докладывала, что, дескать, пятьсот человек собралось – всего, за прошлую-то ночь и нынешний день, но эта цифра оказалась вовсе не на руку армейским частям и Овсянникову, которые каждый доложили потом по собственному начальству: пятнадцать и двадцать пять. Тысяч. Но мы вам, дорогие мои, можем точно сказать, – ко времени прибытия по воздуху специальных подразделений – в самой, что называется, высшей точке события – народу на холме собралось около восьмидесяти тысяч человек, и народ продолжал прибывать.

Третий инженер, Джозеф, не нашёл в себе сил приехать и остался в гостинице. Чуть-чуть заглядывая в будущее, можно заключить, что это его спасло. Не приехали, как вы сами понимаете, и Пэт, и Денис, и Коровин. Отсутствие Дениса и Коровина не сильно обеспокоило Маккорнейла, а в дверь Пэт муж утром долго, как мы вам уже сказали, стучался, даже, по сути, ломился и несколько раз прокричал «Patty, are you sleeping?! Are you sleeping, Patty?!»[214] – то есть, даже не прокричал, а проревел ослиным ревом. Находись Пэт в номере, она уж проснулась бы обязательно. Тут – простите нам этот тяжелый юмор – тут мертвый проснулся бы. Но Пэт в это время уже ехала с Коровиным к мосту, навстречу своему последнему счастью.