Айвери отпила кофе.

– Ты разрушительница семьи.

Я открыла раздвижную дверь и вышла на террасу. Когда я повернулась, чтобы закрыть дверь, Айвери победоносно улыбалась. Она даже не шевельнулась, когда я захлопнула дверь у нее перед носом.

* * *

По дороге домой Грэм вел машину и держал меня за руку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше.

– Спасибо, что поехала за мной. Я знаю, тебе это было нелегко.

– Я рада, что ты провел время с дочкой. Она удивительная малышка.

Грэм просиял.

– Так и есть, правда?

– Ты поговорил с Женевьевой о том, как вы скажете Хлое о том, что ты ее отец?

– Женевьева считает, что пока не нужно ничего говорить. Слишком рано. Она думает, что нам следует проводить время вместе, чтобы дочка уже чувствовала себя комфортно со мной, когда мы наконец скажем ей. Женевьева предложила, чтобы на этой неделе я снова пришел к ним на ужин.

«Разумеется, как же иначе».

– Вероятно, это хорошая идея.

Наш разговор еще никогда не был настолько неестественным. Я не сомневалась, что мы оба чувствовали это, но ни один из нас не знал, как это исправить. Хотя Грэм продолжал попытки.

– Что ты думаешь о Хэмптоне?

– Честно?

– Разумеется.