– Нет.
– А что же тогда?
Она прошептала ответ, едва слышно:
– Мне страшно.
Эрик расслабился. Он нежно взял ее руку и снова начал петь.
Была одна, моя снежинка, И думала, что навсегда. Моя прекрасная снежинка, Нам на двоих одна судьба.Тесса знала, что не должна смотреть на него, но ничего не могла с собой поделать. Ей нужно было это увидеть. Она беспомощно смотрела в эти ярко-голубые глаза, на точеную линию подбородка, эти идеальные губы… Она знала его лицо, но выражение лица было ей незнакомо. Его щеки чуть покраснели, глаза были прикрыты, но взгляд был нежным. Она никогда его таким не видела. Ни разу, ни на одном скриншоте.
Она поняла, что это значит: это ответ на все вопросы, которые она не смела задать. Эрик Торн никогда не обращал такого взгляда в объектив камеры. Его поклонники никогда не видели его влюбленного лица.
Он протянул палец и коснулся уголка ее рта. Тесса даже не заметила, что по ее щекам текут слезы, пока он не коснулся влажной дорожки. Он наклонился к ней и нежно поцеловал, едва касаясь губами ее губ.
От этого ощущения у Тессы перехватило дыхание. Его пальцы были ледяными, но от прикосновения его горячих губ ее ледяное сердце растаяло. Она почувствовала, как у нее внутри появилась трещина – трещина, которая медленно расширялась до тех пор, пока эта оболочка не превратилась в прах.
Они оторвались друг от друга, и она подняла глаза. Его лицо было в нескольких сантиметрах от ее, пар, срывавшийся у них с губ, объединялся в одно морозное облако.
– Ты здесь замерзнешь, – прошептала она.
Он крепко обнял ее за талию и поцеловал еще раз.
– Может быть, – прошептал он в ответ. – Но я умру счастливым.
Тесса видела, что он сильно дрожит. Она снова отстранилась и распахнула пассажирскую дверь.
– Куда ты? – окликнул он ее.
Она повернулась и оглянулась через плечо с едва заметной улыбкой.