— Сомневаюсь, — ответила Стелла. — Джой рассказал нам в мельчайших подробностях, как его брат убил еще пять женщин. Если поисковые группы обнаружат их тела, у нас будут все доказательства, подкрепляющие его показания. Джой не хотел свидетельствовать против брата, пока на кону стояла его личная свобода. Теперь он заливается соловьем. Даже если Клифф подаст апелляцию по делу об убийстве Брэнди Холмс, ему сразу же предъявят обвинения в пяти других убийствах.

— Для меня большое облегчение услышать это, — призналась Оливия. — Я понимала, что должна была обратить внимание правоохранительных органов на нарушение в цепочке хранения и передачи улик. И я уже почти закончила книгу… Но что-то внутри меня противилось этому… Наверное, мне больше не следует заниматься журналистикой.

— Вы слишком строги к себе. И слишком близко принимаете все к сердцу.

— Не мое дело — формировать общественное мнение или выступать в роли судьи и присяжных. Но я думала, что обязана раскрыть правду.

— Быть человечной и не желать, чтобы убийца вышел на свободу и покалечил жизни другим людям, — нормально, — заверила Оливию Стелла. И, наклонив голову, спросила: — А вы никогда не допускали мысли, что Эрик Оландер невиновен?

— Допускала, но только поначалу и ненадолго. Хотя его дело показалось мне интересным. Я подозревала, что родители помогли ему придумать сценарий ограбления, чтобы скрыть его причастность к убийству жены.

Стелла отложила ручку и блокнот:

— Вам все же следует отдохнуть. Да и Шарп, наверное, уже кружит по коридору за дверью.

Оливия представила себе такую картину и, несмотря на свое состояние, не удержалась от улыбки.

Стелла встала со стула:

— Как вам кажется, вы восстановитесь?

Оливия вспомнила о кошмарном сне под утро и о том, как Шарп разбудил ее и не выпускал из объятий, пока она не успокоилась.

— Это будет не так-то легко. Но рано или поздно я поправлюсь.

* * *

Прислонившись к стене больничного коридора, у двери в палату Оливии, Шарп застыл в ожидании. Он вконец устал, просидев всю ночь у постели любимой. Лечебные процедуры благотворно сказались на ее дыхании. Но сон Оливии не единожды прерывали кошмары.

И все же эта усталость была гораздо приятнее тех чувств, которые он пережил за последние несколько дней, думая, что никогда большее ее не увидит.

Шарп увидел приближавшуюся Морган. Рядом с ней шагал Ланс с плюшевым мишкой, державшим в лапах воздушный шарик с надписью: «Поправляйся скорее!» Оба выглядели такими же изнуренными, как и Шарп. Лицо Морган пугало своей бледностью, а глаза Ланса обрамляли темные круги. Но они держались за руки и улыбались.