– Как вы себя чувствуете? – спросил я, когда она пригласила меня войти.

– Я не знаю. Не думала, что жизнь может так поменяться. Кажется, до сих пор не готова к тому, что мне предстоит, – вздохнула она, проходя со мной на кухню.

Ее слова заставили меня задуматься. Что еще такого ей предстоит после того, как она похоронила единственного сына? Может, я не понимаю, но, кажется, после смерти собственного ребенка любые жизненные ситуации кажутся цветочками.

А потом до меня дошло. Осмотревшись по сторонам, я увидел, что дом заметно опустел и растерял «неопрятный уют» и наполненность. При Клементе здесь всюду было много вещей, какие-то странные картины, флаг Каталонии в гостиной над диваном, бутылки, какая-то еда в холодильнике. А сейчас все это превратилось в чистоту, многочисленные коробки и мертвую гнетущую тишину.

– Вы что, переезжаете?! – удивленно спросил я, пока она наливала мне в кружку черный чай. Кажется, заварка и полупустая пепельница – единственное, что осталось на этой чертовой кухне, где когда-то мы веселились и собирались все вместе.

Да, воспоминания никак не хотели покидать мой разум. Этот стол, это окно. А на месте, где сейчас сидит мама Клема, сидела Леа. Последняя наша встреча в этом доме. Она тогда выглядела такой нервной.

– Да. Мне больше нет смысла оставаться в Канаде. Я хочу вернуться к своей матери в Барселону, – ответила она, присаживаясь за стол.

И тут я вспомнил бабушку Клемента. Вспомнил, как она сказала, что будет ждать его возвращения. Вспомнил, как она говорила о его привычке сбегать из дома, пока на улице еще темно, чтобы встретить рассвет на пирсе.

Видимо, я никогда не узнаю, чего же он на самом деле ждал, когда смотрел на восходящее солнце. Никто не узнает. Быть может, он поведал об этом той, кого сильно любил.

– Понимаю. Очень жаль, – сказал я, делая глоток и обжигаясь. Мне было немного неловко разговаривать обо всем этом.

В очередной раз осмотрелся вокруг.

– Я еще не трогала его комнату. Можешь подняться. Взять что-нибудь себе на память, – предложила его мама.

– Мне как-то неудобно…

– Нет, не стесняйся, правда, ты можешь взять все, что тебе нравится. Ему оно все равно уже не пригодится.

И я решил подняться в его комнату.

Внутри меня немного передернуло. Все было абсолютно так, как в последний раз, когда я заходил сюда. Смятая постель, гитара на полу (там, где уронил ее я, когда зашел в комнату и застал там Леа), ноутбук, подключенный к колонке, вещи, валяющиеся на полу, открытый шкаф, скейт. Даже запах его одеколона, смешанный с персиковым молочком для тела, что принадлежал Леа. Кстати, на его рабочем столе лежала ее книга. Я не стал смотреть, что же именно она читала. Это больше не вызывало у меня никакого интереса.