– Кристин я просто…

– Я сказала, уходи!

– Просто выслушай, я не мог…

– Свали отсюда! Я сказала, оставь меня! – у неё началась истерика, которая рвала горло, глуша голос.

О’Коннелл уперся лбом в дверь, и каждый всхлип за дверью действовал на него так же, как разгоряченный утюг по коже.

Кристин сползла вниз по двери, обняла колени:

– Я умирала каждый день, в ожидания тебя.

– Кристин я…

– Ты жил в моём сердце и куда бы я ни шла, я видела твоё лицо.

Дилан опустил глаза на ручку, моргая. Звук щеколды он не слышал, а значит единственным препятствием держащим дверь, являлся маленький блондинистый комок, лежащий у двери.

– Мысли о тебе не давали мне уснуть, Дилан, – Кристин смотрела в одну точку, шепча, – но когда ты пришел… ты сломал меня.

По щекам скатывались соленые слезы, затекая в уши.

– Впусти меня, Кристин, – взмолился он, – я не смог успокоиться вовремя, я думал, ты делаешь мне это на зло. Верил в это и не заметил твое состояние… Кристин, скажи, он что-то сделал с тобой?

– Ты и Марк. Вы оба сделали это. Вы оба – убийцы.

– Ты права, – кивнул, поворачивая ручку, – но позволь мне исправить ситуацию…

– Уходи, – прошептала Кристин.

– Я вернулся из-за тебя.

– Ты мне больше не нужен, – глотала она всхлипы, не веря что говорит такое, – поэтому уходи.

– Нет, – он в это не поверил, – ты врешь, Кристин.

Твердый голос раздался позади: