Кристин напряглась, смахивая липкие от воды волосы, что сосульками лезли в глаза, закрывая обзор. Алекс поспешила скрыться от ливня, представляя, что она заходит в полицейский участок к своему парню, а не в эту вечно пахнущую бинтами и спиртом больницу.
Как там Люк?
После того как его забрали, он не звонил и не писал, но это не значит, что его посадили в камеру. Хотя…
[…]
За окном бушевала стихия. С момента осмотра прошло три часа, а тяжелая голова Дилана никак не отрывалась от подушки. Он плохо понимал, где находиться, но, судя по обрывочным воспоминаниям, – его положили в одну из больничных палат.
Веки будто налились свинцом, а тело было приковано к прохладной кровати. Особенно чувствовалось, как сдавливается грудная клетка.
Дилан не спал, но и подавать виду, что бодрствует, не хотел.
До него доходили размеренные шаги и строгий голос отца, обсуждающего что-то по телефону.
[…]
Алекс брезгливо сняла куртку, что прилипала к телу, и сдала её в гардероб. На сером кафеле виднелись капли воды, отсвечивающиеся в свете люминесцентной лампы. Они составляли целую тропинку от дверей до девушек.
– Может, найдем твою маму? – развернувшись, спросила Алекс.
– Это не обязательно, – Кристин съежилась, скрыв следы от пальцев и засосы, – мы спросим у дежурного.
– Спросим про Марка или Дилана? – Алекс все-таки решилась уточнить, сконфуженно посмотрев на подругу.
Кристин проглотила ком в горле, мешающий дышать, и двинулась вперед по коридору, высматривая регистратуру.
Она не желала отвечать. Не могла. Ведь она хотела к Дилану. Он был ей необходим, но Кристин боялась.
Боялась, что если признается в чувствах, её в очередной раз отвергнут.