Люк недоверчиво смотрел на меня.

– Зачем она зашла на задний двор, а не в дом? – спросил, опустив глаза на телефон.

– Кристин… она, – тяжело сглотнула, качая головой. Я ведь помню, – она пришла увидеть подарок!

Развернулась спиной к Люку, и подняла руку с фонариком в воздух. Посветила вперед, щурясь, чтобы хоть что-то разглядеть. И я разглядела.

Пару секунд и вот, на смену страху пришло удивление.

– Это…

– Карусель, – шепот позади и мой рот раскрылся шире. Я видела то не одна.

Так вот почему Кристин так радовалась, прыгая на месте.

Сделала неуверенные шаги вперед, забыв как дышать. Настолько огромная карусель. Как в парке аттракционов, но как же нужно постараться, чтобы притащить такое к себе во двор?

Навела свет на одну из лошадей, задержавшуюся в воздухе, будто в полете. Красная грива и белая шерстка, даже не верилось, что это лишь скульптура, предназначенная для веселья. Фарфоровая статуэтка с черными бусинками-глазками. Казалось, еще чуть-чуть и она фыркнет, как умели только лошади, и сорвется со всех ног.

Щелчок.

Рев мотора и яркая вспышка света.

Словно удар молнии.

– ЛЮК! – взвизгнула, отскочив назад от неожиданности.

По телу будто прошел разряд липкого тока, заставляя меня скривить лицо от страха. Карусель зажглась фонариками, ослепляющими меня, а в воздухе заиграла детская мелодия. Детская, но ужасно зловещая. Смех раздался в воздухе, но не от радости, а с издевкой. Словно он презирает нас, надсмехается над нами.

Лошадки медленно начали подниматься вверх, затем вниз, а после сдвинулись с места, устроив забег по часовой стрелке.

Люк что-то сказали позади меня, но от громкой музыки я не расслышала. Казалось, будто колокольчики вперемешку с барабанами устроили истерику. И среди этой какофонии, прорезался шепот.

– Кристин? – позвала, вцепившись руками в телефон. Прищурилась.

Переставила ногами, наклонив голову, ведь на дальней лошадке, что-то лежало. Фигурка игриво поднялась вверх и настигла меня, опускаясь вниз.

– Боже, – запищала я, крепко сжав рот ладонями. Глаза расширились, но от слез я перестала четко различать, сколько тел, прикованных к лошадям, проскочило мимо меня. Одно за другим. Не меньше трех. Белые бока жеребцов были окрашены бардовыми кляксами, а у некоторых испачкана морда. Кровавые следы от пальцев. Пустые глаза. Потерянный взгляд лошадок в никуда. Их десятки и они безжалостно настигали меня, прокручиваясь в дикой пляске сумасшествия, что творилась вокруг карусели.