Какое-то иррациональное ощущение беспомощного ужаса. И мысль о том, чтобы муж на это все смотрел… пугала до дрожи.

— Я не обязан, я хочу знать, как позаботиться о тебе, если вдруг дорогу занесет вновь снегом и мы не сможем приехать вовремя, — твердо отверг ее испуганное сопротивление Денис.

И так в глаза посмотрел, что Тала забыла о том, как, вообще, говорить нужно, механика самого процесса из головы вылетела. Утонула в этих синих, бездонных глазах, которые и не помнила вроде, а словно только ими и жила, даже в коме его пронзительным взглядом удерживалась на этом свете.

— Мне не станет противно, девочка моя золотая, — опроверг ее невысказанный страх с такой твердой жесткостью, что Тала вздрогнула. — Я в селе вырос, и видел столько, сколько тут и некоторым врачам не доводилось, — подмигнул, явно заметив ее оторопь и стараясь сгладить напряжение.

При этом его руки, разбирающие влажные волосы Талы, им же и вымытые, оставались все такими же мягкими и нежными, осторожными до трепета.

Она в нем заблудилась! Вот так, моментально как-то! Хотя… Они ведь женаты, это нормально же?.. Бушующие эмоции в ее груди точно указывали на то, что Тала по любви замуж вышла.

— Люблю тебя, — прошептала в ответ единственное, что в тот момент в уставшем и запутавшемся сознании пульсировало.

Основа… Денис — ее ось, вокруг которой сейчас вращалась каждая минута реальности Талы после пробуждения от того наркоза. Ее чувства к нему якорили в мире.

А Денис вдруг обхватил ее щеки руками, словно лицо в плен захватил, с жадностью, с настолько выраженной нуждой, почти агрессией… Но при этом и четко помня о ране, не давил на шею. Прижался лбом к ее лбу, вглядываясь в глаза Талы.

— Я бы мог сказать сейчас, что тоже тебя люблю… Но это ведь и близко всего не передаст, чудо! — отозвался тихо.

С ожесточением неким, будто во внутреннем костре сгорал в этот момент, сипло прошептал он так, словно в голову Талы эти слова вложить пытался. Едва слышно вроде, но ее до костей пробрало! Затрясло мелкой дрожью, которую Денис впитывал руками. И словно новые дрова в его внутреннее пожарище! Оба уже горят в огне, исток которого Тала найти не в состоянии. Да и не хочет! Притягивает к нему неотвратимо!..

— Я дышать без тебя не могу, девочка моя золотая! — прошептал ей, резко, с шумом выдыхая каждый звук, а она этими его словами сама дышит вместо воздуха. — Болею тобой и не хочу лечения! Ты нужна!

Не поняла, когда сама ладонями его руки на своем лице накрыла, переплела их пальцы. Только его руками на этом свете держится!

— Сердце, как колом в груди, застыло все эти дни. Все эти гребанные часы и сутки только на никотине держался, подыхая…