Оперевшись пятой точкой о капот своего автомобиля, он прождал девушку возле подъезда минут десять. Она так и не появилась. На улице становилось все прохладнее, и Макс забрался в машину. Было почти одиннадцать, когда он, плюнув на все, завел двигатель и, хмурясь, отъехал от подъезда. Не спеша двигаясь вдоль обочины, он все еще надеялся увидеть идущую по тротуару Лизу, но вскоре понял, что это бессмысленно. Домой ехать не хотелось. Внутри клокотали эмоции, требующие выхода. Заснуть он сейчас не сможет, Макс знал это совершенно точно. Можно было завалиться в бар, развлечься, сыграть партейку другую в русский бильярд или подцепить какую-нибудь красотку на ночь. Но мысль об алкоголе заставила его поморщиться, знакомство со случайной девицей почему-то не казалось таким уж заманчивым. Единственным, что более или менее прельщало Макса, был бильярд. Поразмыслив, Самойлов погнал в сторону школы. Сумка с коньками и тренировочным костюмом лежала у него в багажнике, что, несомненно, радовало. Да, пожалуй, лед являлся тем самым, что в данный момент ему было необходимо.

Охранник, дежуривший в школе, только усмехнулся.

- Неужели дня не хватило? – Он зевнул и пропустил Макса внутрь.

- Видимо, не хватило.

Артем, крепкий невысокий мужчина средних лет, всегда относился к спортсменам доброжелательно. Макс улыбнулся ему. За время поездки к школе он слегка остыл и был сейчас вполне искренним.

- Сумасшедший вы народ, - хмыкнул Артем, качая головой.

Только услышав музыку, доносящуюся с катка, Макс понял, что имел в виду охранник. Все тут же встало на свои места. На льду при слабом освещении в полном одиночестве каталась Лиза. Магнитола работала на полную громкость, из динамиков доносилась незнакомая Максу музыка, судя по всему, инструментальный вариант одной из тех песен, что так его бесили. Самойлов остановился в тени, не желая быть замеченным прежде, чем сочтет нужным, и стал наблюдать за Лизой. Сейчас, когда она не сомневалась, что ее никто не видит, девушка была особенно откровенной. В каждом повороте головы, взмахе руки, в мимолетном взгляде, чувствовалась искренность и какая-то безысходная самоотдача. Она была настолько чувственной и пронзительно отчаянной в своем катании, что невозможно было не любоваться ею. Она будто проживала на льду маленькую жизнь, подчеркивая каждый музыкальный акцент собственными движениями. Вот музыка стала плавной, мелодичной, и Лиза, повернув голову, закружилась вместе с вихрем нот, вот темп мелодии пошел по нарастающей, вместе с ним катание ее стало динамичнее и, когда напряжение достигло предела, фигуристка взмыла в воздух в прыжке. Не ожидавший этого Макс затаил дыхание. Будь на его месте Миронов, он бы тот час же обматерил Лизу на чем свет стоит, но Макс так и остался стоять на месте. Он был слишком заворожен сильными и уверенными движениями Лизы, ее гибкостью. Двойной тулуп она сделала чисто и выехала так искусно, будто это не стоило ей ровным счетом никаких усилий. Если до этого у Макса оставались сомнения, то в тот самый момент, когда девушка смело и решительно взмыла в воздух, они полностью исчезли.