Когда в комнате повисла тишина, Лиза подняла на Сергея заплаканные глаза. В них застыла мольба о помощи. У нее и в самом деле не было больше никого.

Сереже вдруг стало стыдно за все то, что он наговорил, за то, что поднял на сестру руку. По сравнению с ним она была совсем маленькой и хрупкой, голубые глаза на ее бледном лице казались единственным живым пятном. Присев рядом с Лизой, он провел пальцами по ее покрасневшей от удара щеке. Она испуганно вздрогнула, глаза ее распахнулись.

- Прости, - вздохнул Сережа. Он обнял сестру и погладил ее по голове.

Сергей не раз видел, как Лизе достается от отца, но сам руку на нее никогда не поднимал. И сейчас ему было противно от самого себя. Мысленно он пообещал, что больше никогда не ударит женщину, тем более Лизу. Потом он помог ей подняться и, усадив на кровать, принес воды. Она пила мелкими глотками, словно давилась каждой каплей, и молчала. Брат спросил ее, что она собирается делать, и Лиза покачала головой.

- Ты же понимаешь… - Она смотрела в пол. Слова давались с трудом. Сама мысль о том, что она должна сделать, вызывала в ней чувство отвращения, но она уже все решила. Она должна.

- Я-то понимаю. Вопрос в том, понимаешь ли ты. - Он стоял рядом, и Лиза ощущала на себе его взгляд. Она слабо кивнула. – Лиз, чего ты хочешь?

- Разве это имеет значение? – Она горько усмехнулась и стерла побежавшие слезы.

Ее желания не имеют значения, ее ребенок не имеет значения, ее чувства тоже не имеют никакого значения.

Сергей поджал губы.

- Ты должна сама принять решение.

- Я приняла, - устало сказала девушка. Ей хотелось побыстрее закончить эту пытку. Вряд ли Сергею доставляло удовольствие мучить ее. – Я сделаю аборт.

- Хочешь знать мое мнение? – спросил Меркулов и, когда Лиза с безразличием пожала плечами, все-таки сказал: - Это самый разумный выход. Ребенок лишит тебя будущего. О фигурном катании придется забыть. Лиз, ты сама ребенок еще.

Лиза вяло кивнула. Ей было все равно. Может, брат и прав, но смысла рассуждать об этом не было. Она хотела просто сделать то, что должна, и забыть об этом. Она постарается забыть.

- Ты мне поможешь? Об этом не должен никто узнать.

- Думаю, что смогу все устроить. - Сережа дотронулся до плеча сестры. Она взглянула на него и, когда он ободряюще сжал ее плечо, снова опустила голову. Потом он взял мобильный и, ища нужный контакт, проговорил: - У меня есть знакомый, его девушка работает в частной клинике.

- У меня не очень много денег…

- Перестань, Лиз. - В трубке уже послышались гудки.

Следующим вечером Лиза держала ладонь на животе, зная, что ее ребенка больше нет. В свои неполные пятнадцать она понимала уже очень много. Понимала, что срок довольно большой, понимала, что после аборта могут возникнуть осложнения, способные на всю жизнь отобрать у нее возможность стать матерью. Она боялась этого, но вместе с тем пребывала в состоянии какого-то угнетенного безразличия, когда каждый последующий удар оставляет рваную незаживающую рану поверх предыдущих, но уже почти не причиняет боли. Врач, который делал аборт, сказал, что все прошло хорошо, и последствий быть не должно. Лиза держалась стойко и отчужденно, так, словно все происходящее ее не трогало. И никто не догадывался, насколько сильно болит ее душа.