Этим утром Макс чувствовал ее решимость, но насколько эта решимость сильна, понял, только когда началась тренировка. Лиза вышла на лед не просто кататься, она вышла убивать соперников. Морально убивать. Такой он ее еще не видел, по крайней мере, на льду. Она походила на дьявола в женском обличии – прекрасного белокурого дьявола с обольстительной улыбкой и ангельскими голубыми глазами, затягивающими, словно омут. В ее движениях сквозила отточенная грациозная страсть, а взгляд оставался холодным, твердым, и это походило на ядерный коктейль, от которого у него закипала кровь. Он усмехнулся, поймав ее улыбку, и понял, что отступать она не намерена. Что же, он был с ней согласен.

Накануне он не стал донимать ее вопросами, а сама Лиза разговор о произошедшем заводить не спешила, отмалчивалась и о чем-то думала. Вначале Макс ее не трогал, потом попытался расшевелить, заставил одеться и пойти на ужин. Нехотя, но она все-таки собралась, а за столом даже выдавила из себя несколько кислых улыбок. Женя похлопал ее по руке и подбадривающе подмигнул, Ксюша обняла и поцеловала в щеку.

Никто так и не смог понять, что произошло…

Перед сном Макс, несмотря на наличие в команде опытного массажиста, сделал Лизе легкий массаж, размял плечи, спину, руки. Он все еще немного злился, знал, что она могла выехать с этого выброса, и не понимал, почему все бросила. Потом обнял ее, прижал спиной к груди, уперся подбородком в макушку. Ее присутствие само по себе оттесняло все остальное на второй план. За прошедший год они провели порознь всего три ночи, и он не представлял, что делал бы, окажись они вдруг в разных постелях. Рядом с Лизой все становилось проще, разочарования не казались такими уж безнадежными, проблемы гнетущими.

Миронов взял спортсменов за руки, посмотрел вначале в глаза Максу, потом Лизе. Она показалась ему немного бледной, но он списал это на волнение. В остальном выглядела Лиза великолепно: невесомое платье изумрудного цвета с открытыми плечами и глубоким вырезом, густо подведенные черным глаза, уложенные в простую, но стильную прическу волосы. Элегантно и подчеркнуто сексуально.

- Все, ребят. - Тренер выпустил руки фигуристов. – Вы сами все знаете.

- Давайте. - Ксюша не улыбалась, мягкий, но серьезный взгляд внушал чувство спокойствия, основательности. Она как будто хотела передать им уверенность, живущую в ней самой.

Произвольную программу они катали под «The world is not enough» группы Garbage, ту самую песню, под которую они танцевали после небольшого турнира в Эстонии. Каждый раз выходя на лед под эту музыку, Макс видел в глазах Лизы отражение того самого вечера, лукавые искорки, откровенно свидетельствующие о том, что она тоже прекрасно все помнит. Он и не сомневался! У нее даже платье было точь-в-точь такое же, как тогда, разве что короче. И на кой только он согласился на эту провокацию?! Знал ведь, что это будет игра на собственных нервах. После каждого проката ему хотелось прижать Лизу к стенке, содрать с нее одежду и иметь так, чтобы она с ума сходила, чтобы ноги у нее подкашивались. Когда они уходили со льда, непонятно было, от чего сердце колотится – от того что элементы выкручивал в бешеном ритме или от близости собственной партнерши. От того и от другого, наверное… В декабре, после чемпионата России, он не выдержал, уволок ее под трибуны, зажал в какой-то подсобке. Как псих, честное слово. На него ни одна баба так не действовала, а от этой мозг плавился, сознание плыло, рассудок вообще отрубался начисто. Она тогда вяло отбивалась, отворачивалась от его хаотичных поцелуев, а потом сама к нему стала жаться, подставлять шею. Шептала что-то горячо, дышала прерывисто и стонала сдавленно, сдерживаясь, кусала губы. Миронов после на них долго смотрел, внимательно так, а Макс только потом обнаружил, что пуговица на рубашке от костюма оторвана и болтается на ниточке.