– А на работе в «Бизнесмене» у нее не было никаких адюльтеров? Ты же ведь бываешь там иногда. Наверняка, тусовка перемывает косточки друг другу.

– Ну, бываю, и что? Говорили, правда, давно, что ее непосредственный начальник, Грищук Олег часто с ней в кафе сидит, иногда они вместе домой уходят. Но со свечкой я не стояла! – и Тушара, давая понять, что аудиенция закончена, грузно поднялась из-за стола.

– Ну, ладно, Ань, спасибо за информацию, – я поднялась со стула.

Так и не сказав Туше о гибели Никиты, я мило распрощалась с ней и порулила домой.

Еле оправдавшись перед грозно сдвинувшим брови Димкой, которому пришлось самому разогревать себе борщ, я оставшийся вечер «мела хвостом», поэтому притормозила расследование до утра.

Уже лежа в кровати и слушая равномерный храп мужа, я стала перебирать в памяти свою встречу с Тушей. Что-то определенно не нравилось мне в ее ответах, а что, понять я не могла. Возможно, объективной оценке мешало мое предвзятое отношение к этой наглой бабенке, а может, и была в ее словах какая-то червоточина, какая-то неточность…

Но подумать, как следует, я не успела, потому что впечатлений за день было слишком много для обычной домохозяйки, и Морфей весьма ловко заловил меня в свои объятия и уже не отпустил до утра.

* * *

Утром я проснулась от настойчивого птичьего пересвиста дверного звонка. Подумав, что это к алкашу из соседской квартиры подтянулись маргиналы на ранний «ланч», я разозлилась и села в кровати, надеясь, что дверь пьянчугам откроет кто-нибудь из соседей по лестничной площадке (у алкаша давно отключили электричество за неуплату, поэтому звонок не работал).

Но надежды мои таяли с каждой минутой. «У-тю-тю-тю-тю. У-тю-тю-тю-тю» – настойчиво высвистывало в прихожей. Соскочив с кровати и распахнув две свои входные двери, я яростно рявкнула: «Ну, какого лешего звоните нам?! Я ведь уже объясняла, что швейцаром работать не собираюсь».

В ответ на мою гневную тираду с той стороны общей двери лестничной площадки раздался возмущенный голосок, показавшийся мне знакомым: