– Да знаю я, что она еще несовершеннолетняя. Тем лучше. Я ведь ее мать, значит опекунша. Таким образом, могу снимать деньги. Это мент обещал оговорить в банковском договоре. Так что все тип-топ. Тебе я тоже кое-что выделю за труды твои праведные. Ты же все-таки ее отец. Только давай быстрее сматывайся, чтобы нас здесь не сцапали. Думаешь, ему охота такие бабки вываливать какой-то журналисточке?

И она, заторопилась, выпихивая меня в коридор. Дети, зевая, сидели на большой дорожной сумке.

– Здесь их теплые вещи. Я собрала, – зачастила Дашка. – У Насти с собой на всякий случай мобильный, если что, звоните мне сразу. Давайте, двигайте скорее. Как только все успокоится, я к вам приеду…

– Вот и все, – подытожил Антон. – Больше я ее не видел, не слышал.

– И не звонил? – поинтересовалась удрученно я.

– Да звонил, вот только у нее телефон отключен. Все время одно и то же: «Аппарат абонента…»

Я понимающе кивнула и мрачно уставилась в пол. Да уж, информация невелика. Стоило из-за нее пылить в такую даль. Ну, да ладно, хотя бы детей проведали, хоть с ними все в порядке. Да и версия о шантаже подтвердилась. Осталось, правда, непонятно, куда запропастилась сама Дашка…

Но Антон явно не в материале… Иначе бы рассказал мне все.

Мы стали с Маргошей собираться обратно в Москву. Антон вышел нас проводить. На улице было зябко, начинало уже потихоньку темнеть. Солнце так за весь день и не вышло «на работу», подремывая в серых тучках, поэтому нам нужно было поторопиться, чтобы не ехать по темноте.

– Антон, – вдруг сказала я, – ты мне если что узнаешь, позвони, ладно?