На кухне мирно пила чай «сержант Пучкова». Рядом с ней находилась полупустая коробка с «берлинским» печеньем. Взгляд у подруги был спокойно-замыленным. Видимо, она витала где-то очень далеко, там где «кисельные берега и молочные реки», – подумалось мне.

– Здорово, Маргоша! – гаркнула я, наливая себе чай с лимоном. – Ты чего ж меня не разбудила?

– Привет, – сытым голосом откликнулась она, – а зачем тебя будить? «Солдат спит, а служба идет».

– Да я уж вижу, как эта самая служба идет, – проворчала я и, успев взять последнюю печенинку, откусила кусочек.

– Чем сегодня заниматься будем? – спросила Маргоша, провожая разочарованным взглядом исчезающее «берлинское чудо».

– Да ты знаешь, ума не приложу, – задумчиво жуя сладость, откликнулась я. – Наверное, нужно предпринять какую-нибудь вылазку, но что-то ничего в голову не идет.

– Интересно, нашел ли уже убийцу Соловьев, – оседлала Маргоша своего любимого «конька».

– Да навряд ли. Он бы уж точно похвалился. Да и как он его найдет, там же целая мафия, наверное. Это тебе не алкаши из подворотни, а «оборотни в погонах». Чувствуешь разницу? Здесь особый подход нужен. Их, как кабана, сначала обложить флажками надо, а уж потом ловить. Боюсь, что мы здесь совсем не при делах будем.

Сказав это, я загрустила. Не то, чтобы я была настолько жадна, что трагически переживала потерю денег, но вся ситуация в целом не способствовала радостному настроению.

Интересно, сколько времени собирается Антон сидеть с детьми в «засаде»? Может, рассказать Соловьеву о местонахождении Губанова? И что тогда? Я уж и так много помогла следствию, а он только ругает меня почем зря и все грозит посадить. «Нет, – решила я, – ни за что не скажу ему о деревне «Кучкино». Пусть сам ищет. Ведь я же нашла, так пускай и следак попотеет».