– Думаешь, это кто-то из преподавателей?

– Или администрации. Уверен, что и ты, и я хорошо его знаем. Ты помнишь его во время того сборища? Как выглядел и вел себя?

– Он был высоким, широкоплечим. Судя по всему, у него атлетическое телосложение.

– А еще что?..

– На нем был красный плащ, золотая маска…

– Лер, ты упускаешь очень важную деталь. Думай…

Воспоминания страшной ночи вихрем пронеслись в голове: просторный зал, каменные, растущие из земли гиганты, люди в масках и пугающий человек в красном плаще, возвышающейся над ними на своем троне, его глашатай… Вот оно что!

– Он не произносил ничего вслух! – воскликнула я.

– Верно. И этому может быть несколько объяснений. Первое, что Верховный не может говорить или у него какой-то голосовой дефект, но в этом я сомневаюсь. В Оболенке нет немых, к тому же, это противоречит понятию совершенного человека – слишком явный физический дефект. Поэтому напрашивается второе объяснение – Верховный не желает быть узнанным остальными.

– Получается, никто, даже сами Оболенцы не знают, кто скрывается за маской человека в красном плаще?

– Думаю, у них есть определенный круг людей, кому известна его личность, ведь на этот пост его должны были избрать. Глашатай точно об этом знает, он слышит его голос.

– Значит, у этого тайного общества есть своя иерархия, – заключила я и неудачно попыталась побороть зевоту.

– Ланская, спать хочешь? – потрепав меня по волосам, отчего я недовольно дернулась, спросил Индюк.

– Есть немного… – ответила я.

– Тогда предлагаю на сегодня закончить с расследованием.

Я кивнула и стала потягиваться. Глаза слипались от усталости, но в то же время так хотелось подольше побыть с Димой. Я снова забралась к нему на коленки и, обняв, устроила голову у него на плече.

– Лерка, ты как ребенок.

– Ты меня отнесешь в комнату?

– Угу…

Смирнов отнес меня в спальню и уложил на кровать, но когда захотел уйти, я удержала его за руку.