— Ты знаешь, Женя с тобой расцвел, — сообщила Анастасия, — ожил немного. Раньше был весь такой серьезный, степенный, как ледышка. Я, сама видишь, совсем другая. Люди удивлялись как у меня такой ребенок вообще мог появиться.

Марьяша улыбнулась. Действительно, она бы никогда не заподозрила в живой, активной, непосредственной Анастасии мать своего ледяного принца.

— Но Женя пошел в отца, — догадалась Марьяна.

— Да, — женщина тяжело вздохнула и в этом вздохе было гораздо боли, чем могло бы показаться непосвящённому человеку. — Борис очень тяжёлый человек и передал эту черту сыну. Да и вообще, — Настя помчалась, раздумывая стоит ли вдаваться в подробности, — Что ты знаешь об отношениях Жени с отцом?

— Не много, — Марьяна почуяла полезную информацию и решила быть честной. — Знаю, что эти отношения очень тяжёлые, что бил его знаю.

Обе женщины вздрогнули на последней фразе, им обеим было физически больно даже представить, что кто-то мог причинить вред их любимому мальчику.

— Тут не только в побоях дело, хотя они тоже были и были просто зверские. Я бывшего мужа чуть не убила, когда узнала, что там на самом деле происходило. Он у меня две недели потом в больнице с сотрясением мозга лежал, а Женька в соседнем отделении, со сломанными родным отцом ребрами. — Настя увидела, как руки Марьи затряслись и тут же успокаивающе погладила ее по плечу. — Не переживай, все в прошлом. Переломы заросли, синяки сошли, вот только сломанная психика осталась.

Борис внушил Жени, что мужчина должен быть холодным, безэмоциональный, стойко выполнять свой долг и никогда не жаловаться. За любое проявление эмоций избивал.

Я сначала не поняла, что там происходит. Женя всегда был очень спокойным, упрямым, целеустремлённым мальчиком. Я его в детстве даже соску взять не могла заставить, все время выплевывал и свой кулак вместо нее сосал.

Плюс развод. Я винила себя в том, что разрушила семью, но жить в атмосфере вечной муштры больше не могла. А Женя был очень привязан к отцу.

Я думала, что он от обиды на меня закрылся, старалась чаще отпускать его на выходные к Борису, не препятствовала общению. Такой дурой была! — Анастасия плюхнулись на стул рядом с Марьюшкой и продолжила рассказ. Было видно, что он даётся тяжело, но Настя понимала, что Марья имеет право знать всю ситуацию целиком, а не обрывки фраз сдержанного Жени. — А Борис ему мозги промывал. Все эти Ницшианские теории. О том, что человек должен быть совершенно, «падающего толкни» и прочая дребедень.

Марьюшка скривилась. Они сотню раз спорили с Гелкой о Ницшиансиве и сотню раз Марьяша убеждалась в том, что ерунда все это, особенно в той грубой, поверхностной трактовке, которую использует большинство.