Глубоко вздохнув, Ира отправилась на прогулку. Как всегда, прошлась по аллее и опустилась на свою любимую лавку.

На душе было неспокойно. Интуиция подсказывала ей: что-то не так, что-то произошло. Но она усердно отгоняла негативные мысли, списывая их на свою чрезмерную мнительность. Нежно поглаживала свой пока еще не округлившийся животик и старалась думать только о хорошем.

Глава 22

Глава 22

Тула. Городская клиническая больница №7

Сразу после комплексного обследования Громова определили из реанимации в палату интенсивной терапии. Куликова настаивала на переводе в другое специализированное отделение, но Ира упросила оставить его в приемном и даже оплатила отдельную комфортабельную одноместную палату. Благо, после того, как ей вернули паспорт, она наконец получила доступ к своим счетам и могла себе это позволить.

Таня пошла на такие уступки только ради самой Ирины и здоровья будущего ребенка. Выдвинула жесткие требования: если Романова хочет, чтобы Тим остался здесь, она должна перестать жить в больнице и немедленно вернуться домой. Договоренность была достигнута, и обе получили то, что хотели.

Для Громова две недели пролетели незаметно. Точнее, некогда было замечать время. Каждый день его ждали различного рода процедуры и занятия со специалистом по ЛФК, он так выматывался, что к вечеру с ног валился от усталости. Куликова сразу предупредила, что со своей стороны сделала все возможное и дальнейшая реабилитация целиком и полностью зависит только от него самого.

Тимур нагружал себя многочасовыми тренировками, безжалостно истязал атрофировавшиеся мышцы, и его старания не пропали даром — восстановление происходило в рекордно короткие сроки. На сегодняшний день он уже уверенно стоял на ногах и даже делал несколько шагов по прямой. Но не только желание вернуться к полноценной жизни толкало его на подвиги — изводя себя физически, он пытался заглушить душевные переживания.

Не мог в полной мере радоваться своим успехам. Чем ближе было заветное выздоровление, тем меньше времени оставалось у них с Ириной. Он понимал, что не в праве удерживать ее вечно, когда-нибудь придется отпустить. Это нечестно и непорядочно — использовать ее благодарность в своих целях. Но он просто не представлял свою жизнь без нее, боялся даже думать об этом.

Вечером, когда Романова уходила домой, к мужу, Громов долго лежал без сна и пристально смотрел в одну точку. Ревность ядовитым червем выгрызала сердце. Он старательно отгонял навязчивые картинки, где его женщина проводит время в чужих объятиях, но они вновь и вновь вырисовывались в сознании. Единственное, что ему оставалось, — это сжимать кулаки в бессильной злобе.