— Так получилось…

— Как так?

Недосказанность напрягала Громова.

— Когда Бушин сбежал, я должен был тебя обезопасить. Ты же знаешь, как быстро просачивается информация. Я решил не рисковать и рассказал журналистам о твоей гибели, чтобы репортаж прошел по центральным каналам и Бушин, узнав об этом, не искал тебя. Ну, а она, видимо, посмотрела новости…

Тим представил себе ее состояние и ужаснулся.

— Почему ты не сказал ей правду?

— Когда муж привез ее в больницу, ей невозможно было ничего сказать. Она была невменяемая, набросилась на меня с кулаками и обвинила во всех смертных грехах. Истеричка, блин.

— Муж? — переспросил Тимур в надежде, что ослышался. Это просто не могло быть правдой. Даже в самом страшном сне он не предполагал такой вариант.

— Ну да. Она же к нему вернулась… — неуверенно ответил Стас, поняв наконец, что сболтнул лишнего. Но было слишком поздно, механизм уже запустился.

— Ты уверен?

— По крайней мере, когда я приезжал к ней за информацией, они жили вместе.

Громов явственно ощутил, как воздух вокруг него стремительно сгущается. Дышать стало тяжелее, грудь сдавило стальными канатами, а голова неприятно закружилась. Меньше всего он ожидал предательство от нее, но понимал, что сам во всем виноват — собственноручно отдал ее мужу. А она… Она с легкостью забыла его в чужих объятиях. Мерзко, противно, и очень больно.

Тимур нервно сглотнул, стараясь справиться с нарастающей дрожью, и перевел тему разговора:

— Ладно, чем там с «Рыбкой» дело кончилось?

— Нормально все, разрулили.

— Бушина поймали в итоге?

— Труп нашли… — многозначительно произнес Дымов.

Тим понял его без лишних слов, только согласно кивнул.

— А Хан?

— Всех злодеев нашли, «Рыбку» закрыли, — коротко отчитался Стас. — Ты молодец, с задачей справился.