Я пропадаю в дебрях самобичевания, опустившись до того уровня, где вспоминаю наши с Лёшей светлые моменты.

Это полный провал.

Окончательно не сойти с ума помогает только телевизор, в который пялюсь целыми днями в перерывах между мысленными потугами и приготовлением еды.

Последней в холодильнике Сергея хватит на роту солдат, но мне нужно чем-то занять руки, голову и время, а готовка в этом здорово помогает.

Я колдую над здоровенной уткой, никак не желающей помещаться целиком в форму для запекания (понятия не имею, кто её будет есть…), когда на кухне бесшумно, как привидение, появляется Удальцов.

Не знаю, сколько времени он наблюдает за моими действиями, но, наткнувшись на стальной взгляд, ощущаю, как воздух выбивает из лёгких.

Мы некоторое время буравим друг друга глазами. А потом он тихо, но чётко говорит:

- Собирайся. Поедем в клуб.

Я чувствую негодование. И разочарование. И обиду. И ещё много-много чего. Но вымолвить могу только вялое:

- А утка..? Я же…

- Брось её. – Жёстко. От чего колени подкашиваются. – У тебя пятнадцать минут.

Почему-то не спорю.

В горле ком.

Бросаю несчастную измученную тушку птицы и иду в ванную, чтобы оценить свой вид.

Это фиаско.

Круги под глазами очаровательной фиолетовой синевой украшают лицо, волосы, будто пакля, торчат во все стороны.

Даже натянутая улыбка не помогает исправить отражение в зеркале. Только портит всё своей ненатуральностью.

Решаю пойти самым простым путём.

Быстро ополаскиваюсь и сушу волосы феном. Макияж совсем не накладываю. Единственное, что сейчас красивое во мне – это бельё – чёрное, кружевное, купленное давно, но ни разу так и не надетое. Не было подходящего случая.

Я и сейчас не знаю, подходящий ли он, но почему-то захотелось.