Делаю довольно большой глоток, и прежде чем проглотить, держу немного обжигающую жидкость во рту, пытаясь привести в чувства заплывший от присутствия в непосредственной близости Удальцова мозг.

Это выше моих сил.

Смешение эмоций в одном необъятном флаконе.

После того, как я делаю ещё один глоток, Сергей забирает мой бокал и вместе со своим ставит на столик.

- Пойдём. – Протягивает руку. В каком-то полусне вкладываю свою ладонь и иду за ним в соседнюю комнату.

Здесь, прямо посередине, располагается огромная кровать с металлической кованой спинкой. Застелена светлым бельём, что удивительно, не шёлковым.

Ткань какая-то дорогая, немного блестящая, хочется потрогать.

На простыни сверху лежит черная бархатная маска, и аккуратно уложенные, такого же цвета чулки с кружевной резинкой.

В комнате приглушённый свет. Здесь совсем не слышно музыки из зала, только моё сердцебиение и рваное дыхание.

- Надень это и ложись на спину. – Из-за плеча говорит мне Сергей. – Я приду через пять минут.

В каком-то бреду слышу, как дверь сзади закрывается. Остаюсь одна.

Первые минуты полторы пытаюсь осознать, что это происходит наяву.

Почему-то именно сейчас остро ощущаю, что продаю своё тело за деньги.

Это не то чтобы смертельно. Просто никогда бы не подумала, что такое случится со мной.

Отмерев, наконец, начинаю стягивать свою одежду.

Бельё моё чёрное кружевное очень бы гармонировало с чулками и маской, но я оставляю его на мягком пуфике рядом с кроватью.

Раздеваюсь догола. Напяливаю эти злосчастные чулки и ложусь на кровать. В последнюю очередь надеваю маску.

В ней совершенно ничего не видно. Остаются только тактильные ощущения и слух.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем слышу, как дверь в комнату открывается.

Дыхание учащается. Мне страшно. И волнительно.