Отчасти поэтому я не обрубала наше общение. Отчасти, потому что основной мой мотив был до скучного банален: Матвей — очень полезная связь, а в некоторых жизненных аспектах почти всемогущая, мне такие знакомства не лишни, как и любому другому человеку на моем месте. Так себя уверяла расчетливая я, тщательно следящая за тем, чтобы не втюриться в Матвея, несмотря на все его негативные качества и пагубные привычки. Вероятность действительно имелась и довольно высокая.

Времени до начала съемки было еще достаточно, студия почти готова, мы ждали только гостей и около получаса в запасе у меня было, поэтому я решила скоротать его в компании Матвея, предложившего в смс поболтать. Получив мое согласие и адрес нахождения студии, Ланг прикатил к зданию раньше обозначенных собой пятнадцати минут.

Наблюдала его приближение к лестнице с удовольствием. Ланг был прекрасно сложен, хотя и несколько худощав, да и вообще крайне приятен внешне. Теплый порыв сентябрьского ветра, пробежавшийся по парковке, уронил темную прядь на высокий лоб. Убрал ее небрежным жестом и я снова залюбовалась красотой его рук, которую только подчеркивала плавность и неторопливость его движений.

Матвей стал подниматься по ступеням, а я, близоруко прищурившись и разглядев-таки то, что было в его руках, усмехнулась. Ланг упорно не оставлял попыток меня купить. На этот раз притащил в подарок мое любимое мороженое и хороший такой смартфон. Дескать, проезжая мимо магазина, вспомнил про мой мобильный, на задней панели которого заметил трещину, когда мы виделись с ним в прошлый раз, и решил приобрести мне гаджет без такого дефекта.

Мороженое я взяла, телефон нет, объяснив простому олигарху из народа, у которого папа трудился одним из руководителей компании по продвижению и популяризации алкогольных брендов на российском рынке, что мы, простолюдины, не считаем такие подарки нормальными, мы думаем, что их создают для «царь во дворца» (с), а мы, обычные крестьяне, не имеем право мечтать о таких презентах и тем более их принимать.

Матвей, скучающе на меня посмотрев, метко кинул запечатанную коробку в урну у лестницы, на верхней площадке которой стояли мы, и, оперевшись локтями о перила напротив подпирающей стену меня, уже с минуту смотрел на мои губы.

Мороженое, почти доеденное, изредка оставляющие мазки на губах, определенно наводили в этой рок-н-рольной голове ассоциации, которые мне нравились, но, увы, по ряду причин, были несбыточными.

— Матвей, — позвала, разглядывая машину недалеко от урны с телефоном, — а как ты думаешь, сколько стоит вон та Приора?