– Я больше не могу!

– Прости, Мерседес, – спохватился Дуглас. – Я напрасно завёл этот разговор при тебе.

– Ничего, я, пожалуй, пойду, отвлекусь, мне нужно встретиться с Розой, поболтать о тряпках.

– Хорошо, я отвезу тебя к ней.

– Не надо, я возьму такси.

– Мерседес, не огорчайся из-за квартиры, мы купим другую.

– Да, это не слишком приятно, но не смертельно. Я позвоню тебе.

Когда она ушла, Оливия, поедая торт со взбитыми сливками, прошамкала набитым ртом:

– Глупый ты, Дуглас. Ни к какой Розе она не пошла, она всё врёт.

– Я вижу, что ты терпеть не можешь Мерседес, но не надо вешать на неё всех собак. Это несправедливо и, кроме того, она моя жена.

И всё же замечание сестры не давало Дугласу покоя. Слова об Аугусто сидели занозой, и, кроме того, он и сам видел, что Мерседес лгунья. Он заехал к Розе в лавку, но Мерседес там не было. И тогда он поехал к Женуине.

Вашингтон приплёлся к Женуине под каким-то чепуховым предлогом. Она приболела, лежала в постели и была рада приходу гостя.

– Ну как там, в моей палатке, всё в порядке? – спросила она.

– Да, Сорро справляется. А вы болеете? А где же сеньор Тулио, он что, поехал в Сан-Паулу?

– Да никуда он не поехал.

– А это, правда, что сеньор Диего живёт в Сан-Паулу?

– Не знаю. Но Тулио вбил себе в голову, что он обязательно должен его найти. Недавно он разговаривал с матерью Феррейриньи.

– Как вы сказали?

– Так звали одного друга Диего. Они вместе играли в бильярд. У этого парня было прозвище «Серебряный кий», а его мать сейчас в приюте, потому что «Серебряный кий» умер.