Он будет тут с минуты на минуту, а я еще совсем не готова!

– Я не могу этого сделать, – бормочу я, вваливаясь в ванную Саши, чтобы стереть макияж с лица.

– Тогда поехали к черту отсюда, – говорит она, стоя в дверном проеме. – Скажи Конору, чтобы он встретил нас у тебя с ликером, и мы никуда не пойдем и нажремся.

– Нет, я имею в виду, я не могу с ним увидеться.

От мысли о том, чтобы встретиться с ним после такого, меня опять тошнит. Как будто от малейшего движения я окажусь в обнимку с унитазом.

– Хочешь, чтобы я позвонила ему и сказала, что ты заболела? – Наши взгляды встречаются в зеркале. От моего вида у Саши проясняется лицо. – Ты ему расскажешь?

Что расскажу? Что теперь я в трендах на одном из самых популярных порносайтов в мире?

Что, когда он расскажет про меня своим маме и отчиму, они смогут зайти в интернет и увидеть мои сиськи?

Что теперь каждый отзыв студента на преподавание моей мамы будет включать ссылку на ее дочь?

В моем горле поднимается желчь, как только мои внутренности снова скручивает паника.

Господи боже. Да это ведь отразится на всей моей жизни. Что случится, когда директоры начальных школ и родители посмотрят на мисс Марш и ее знаменитые буфера и я буду под запретом в каждом школьном округе по всей стране, потому что женское тело опаснее ручной гранаты?

– Тейлор…

Я сбрасываю с себя руки Саши и опять кидаюсь к унитазу, рухнув на колени, и меня всухую выворачивает наизнанку.

Я не соглашалась на это. Быть выставленной напоказ. Стать объектом унижения. От мысли о том, что Конору тоже придется иметь с этим дело, мне опять хочется плакать.

Его товарищи по команде увидят видео. Подрочат на него, а потом будут усмехаться каждый раз при виде меня. Повесят скриншоты в раздевалке. Он не заслуживает того, чтобы испытывать гребаное унижение – нет, подвергаться насмешкам – из-за девушки. А что потом? Ему придется вечно меня защищать? Быть бесконечно терпеливым и понимающим во время многочисленных нервных срывов, которые меня неминуемо ждут в будущем?

Я не могу жить, постоянно ощущая себя так, словно все, кого я встречаю, видят меня голой и знают, что я позорю своего парня, хоть он и притворяется, что это не так. Не могу. Я больше не могу с ним видеться.

Не могу, мать твою.

– Отвези меня домой, – говорю я, поднимаясь на ватных ногах. – Я напишу ему по пути.