— Конечно, конечно, — засуетилась вдова.

Она мигом выполнила просьбу гостьи. Та схватила ключ, помчалась к кабинету, ворвалась туда и… пропала!

По крайней мере, Бузинова, вошедшая туда вслед за Фросенькой, не обнаружила её там. А ведь прошло не более пяти минут, да и никуда не уходила новая хозяюшка вертепа из коридора, неусыпно наблюдала за дверью.

Постучав и не услышав никакого ответа, Бузинова достала запасную связку из кармана, нашла необходимый ключ, отперла дверь…

Однако к тому времени в кабинете никого уже не было.

— В окно тут невозможно выпрыгнуть, ибо нет окна, — полуутешая, полуободряя саму себя произнесла Бузинова.

Всякий раз, при виде этой сцены, Валерию Болотникову ужас как хотелось подсказать… Ведь он был в том кабинете вместе с Фросенькой и всё видел. Видел, как из зеркала вылетела ворона с зелёным пузырьком в клюве, как Фросенька хлебнула из того пузырька и… Ясное дело, ушла через зеркало. Сначала к отцу, в селуху, переместилась, а потом вернулась в тот петербургский бордель обратно и… Стала его негласной начальницей!

Вот только непонятно было, в каком доме находился тот вертеп. В каком конкретно месте надо было искать нишу, в которой, вероятно, и видимость получше, без чёрных пятен, и резкость почётче, и яркость кадров поприятнее…

Валере, с помощью его бесценной коммуналочной ниши, тоже было доступно видеть очень многое, гораздо больше, чем самим участникам старинного таинственного действа. Персонажам виделось и слышалось только то, что происходило вблизи них.

Бизнесмен Болотников был рад и этим жалким, таким замызганным кадрам, ведь благодаря им он узнал самое необходимое: сколько смертей произошло по вине предка. Их было целых шесть. Два извозчика и капитан отравлены, сводница Аглая зарезана, а родители Петра Сергеевича… Они тоже, фактически убиты — эгоистичным поведением сынка…

Вроде бы, всё ясно, но… Хотелось большей ясности. Вдруг что-то пропустилось, из-за плохого качества картинок. Вдруг ещё какое-то убийство осталось незамеченным?

Валера не уставал убеждать себя, что Фросенькин притон, в котором находилось таинственное зеркало, имел, как минимум, одну такую нишу, такой же временной портал, но более «смотрибельный».

Карета, повернувшая за угол, с Невского проспекта на Садовую, дала хоть небольшой ориентир. Садовая! С той стороны Невского, где Гостиный двор!

Вечерело, но ещё не слишком. Было только пять часов, до половины восьмого, самого неприятного прогулочного времени, оставалась уйма минут и секунд. Странно, но именно в полвосьмого-восемь вылезают на улицы из своих нор отъявленные идиоты, ещё не сильно выпившие, не очень сонные, полные дурной энергии. Тут надо либо победней одеться, либо ещё засветло бежать домой.