Лара даже засомневалась, что общается с ребёнком.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

— Тринадцать.

— Где ты живёшь? В этой деревне? Ты учишься в школе?

— Давай не будем говорить обо мне, — сказала девочка твёрдо, — сосредоточься на своём желании. Ты должна быть готова к тому, что последует.

— А что последует? — со страхом спросила Лара.

— Это приворот, — Тая вдруг остановилась и обернулась, глядя Ларе в глаза прямым немигающим взглядом.

Серые глаза девочки излучали холод, который словно проникал в тело и, в отличие от жаркой волны, вызванной мечтами о Яре, вымораживал всё внутри.

— Это серьёзный ритуал, — продолжала Тая, и курица в её мешке вдруг закудахтала громко и отчаянно, — мы будем делать его на кладбище и использовать помощь мёртвых. Можно было сделать иначе, но мы с Тамарой знаем, что тебе нужна сильная магия. Ты не играешь, у тебя всё по-настоящему. Между тобой и этим мужчиной идёт связь со многих жизней, которая несёт в себе нечто важное — важное не только для тебя, но и для нас. Я пока не понимаю, но, кажется, начинаю понимать. То, что горит между вами — это ключ.

— Горит?

— Да, — взгляд девочки вдруг стал отрешённым; прищурившись, она смотрела куда-то в тёмное небо словно в трансе, — я вижу огонь, много огня. Он сжигает все препятствия на вашем пути, в нём рождается нечто… такое, над чем не властно ни время, ни смерть, ни страдание — то, что победит всю боль этого мира. Истинное знание, превосходство женского начала, восполняющее свою гармонию и завершённость через подчинение и использование мужской энергии. Да! Это будет величественно и прекрасно, мы знаем. Ты подаришь миру новое откровение, новую религию, новый духовный путь, не похожий ни на что, бывшее прежде! Ты не зря трудилась, женщина, и не зря столько жизней ждала! Ты достойна стать покровительницей, матерью для всех нас, и ты будешь учить других, поведёшь за собой! Ты создашь учение, которое подарит нам утраченный рай!

Лара стояла, заворожённая, удивлённо моргая.

Тая вдруг замолчала, вздрогнула, вновь становясь обычной девочкой, надвинула капюшон на глаза, достала из кармана красную свечу и зажигалку и подала Ларе.

— Вот, возьми, — сказала она своим обычным голосом, — зажги и освещай путь.

Снег был такой, как тогда, когда они с Яром остались одни во всём мире. Лара вспомнила их встречу во тьме с фонариком, горевшим у него на лбу, ватник и смешную шапку-ушанку, как она ставила ноги в его следы, тепло огня печи, баню, сосульки, сугроб, в который он бросил её, смеющуюся, нагую, такую наивную и живую, каждой клеточкой кожи желающую его и каждой вибрацией исстрадавшейся души жаждущую счастья… глотки горячего чая, тепло и уют дома, блаженство распаренного тела, его близость, нерешительность, а потом — жаркие объятия во тьме.